Отвернулась от лукавых взглядов, старалась не замечать смешки.
Пошла завтракать.
В столовой тоже все окна и двери открыты. Сильно пахло не только едой, но и какой-то химической гадостью. Это мазь от насекомых, которой Ира намазалась.
Растрёпанная, она пила чёрный кофе, рядом с ней сидела начальница склада.
Люся опять старушка. Волосы зачёсаны назад, и сидела, как лысая, очки уродливые и морщины на лице. Метаморфозы какие-то. Нелепый охотничий костюм, рукава куртки закатаны по локоть, и кожа не белая и не упругая, а руки костлявые, выдающие возраст.
Может, вчера света было мало? Почему она казалась совсем молодой в бане?
— Доброе утро, — поздоровалась я и села напротив.
И хотя мужчины себя обслуживали сами, нас почему-то обхаживала Катя: принесла тарелки с едой, салфетки поставила.
— Екатерина, после завтрака, пожалуйста, зайди ко мне, — попросила я тучную хозяйку.
— Что? Зачем? — испугалась она.
— Давление нужно померить, — рявкнула на неё Люся. — Корова тупая.
— Я не умею мерить, — растерялась Катя.
— Я умею, — погладила её по толстой руке. — Это простая процедура.
Она расстроилась и ушла в другую часть вагончика на кухню.
— Впервые вижу человека, который не знает, что такое мерить давление, — удивилась я и взяла ложку.
Каши овсяной мне навалили нереально много. Завтракали вначале в тишине. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Люси. Она меня сверлила. Очень тяжело.
— Что-то не так? — поинтересовалась я, посмотрев на неё исподлобья.
Она такая странная, вроде с нами нормально общалась и так ненавидела Катю, совершенно безвольного, доброго человека.
Ира нахмурилась и покосилась на заведующую складом, перевела неоднозначный взгляд на меня.
А Люся мне улыбнулась, стала чистить яйцо.
— Тёть Люсь, а у тебя секса не было сто двадцать лет, не потому ли, что на девушек так смотришь? — тихо посмеивалась Ира, взяла чашку двумя руками, искоса глядя на женщину.
— Анечка, а маму твою не Раиса случаем звали?
Я замерла с ложкой в руке. Ответить не смогла, только кивнула.
— Это она рыжая была, а папка Андрей светленький, — по-матерински улыбнулась Люся.
— Вы знали их? — изумлённо прошептала я.
Это было странно, ведь родители всю жизнь прожили в таёжной деревни, в глуши, и мало с кем общались.
— Да. Как они умерли?
Она опустила глаза, потому что переживала, и я это ощущала.
— Папа погиб, несчастный случай. Мама заболела…
— От тоски, — кивнула женщина. — А ты как?
— Я уже взрослая была, — вздохнула, не чувствуя аппетита. — Поступила в медицинское училище на фельдшера. Работала, жила. Нормально, вытянула. Деревню нашу смыло, и возвращаться некуда.
— Жалко, — еле слышно прошептала Людмила. — Я… Ты уж прости, не всегда так получается, что можно помочь. Но теперь помогу, — она выпрямилась. Улыбка натянутая, глаза словно слезами наполнились.
— Поздняк метаться, тёть Люся, уже большая девочка. Вон у неё, мушчинко завёлся, — Ира похотливо прищурилась. — Знаешь, как тебя теперь зовут?
Я густо покраснела и строго глянула на Блудливую деву из бухгалтерии, но на неё смотреть без улыбки нельзя.
— Ты, Анька, теперь ПодСнежник!
Я ладонями рот закрыла, Люся рассмеялась вместе с Ирой в голос.
Шутники, блин!
Не хотела эту тему развивать и мусолить. Не их дело. Но слишком узкий круг в этом коллективе, если Денис отвернётся от меня или охладеет, я тогда сразу уеду. По договору имела право в любой момент.
— А как вы с мамой моей познакомились? — спросила я. — Вы учились вместе?
