Вот и моих школьных друзей футбольный «вирус» не обошёл стороной. Многие были записаны в детскую футбольную секцию. Я уже как-то рассказывал о своих одноклассниках, ставших профессиональными известными футболистами. Это – Константин Янулиди, Арчил Еркомаишвили, Алексей Илиади.
Алексея, Алика, «Альдоса», как мы его обычно называли, вообще не могу вспомнить или представить без мяча. Такое впечатление, что футбольный мяч был вручён ему при рождении как обязательный атрибут жизни. И появлялся Альдос каждое утро в школе с мячом на носке ботинка, умудряясь обвести каждого, кто попадался на пути, будто игроков на поле, не теряя, как правило, мяча. Не обращая никакого внимания ни на возгласы, ни на шутки, отпускаемые мальчишками, ни на восхищённые взгляды школьниц.
* * *
Школьницы! Девочки!
Конечно, невозможно обойти эту волнующую тему. Тем более, что она обширна, разнообразна, ибо включает в себя, как сложное музыкальное произведение, огромное количество оттенков и нюансов, характерных для конкретного городского уклада жизни в те времена.
Маленький наш интернациональный город, переплавив, как в горниле, идеологию марксизма-ленинизма, нормы поведения и традиции, религиозную философию живущих в нём народов, сохраняя глубокое к ним уважение, получил некий сплав, кодекс поведения, устраивающий всех. Понятия о чести и достоинстве, мужество, справедливость, уважение к старшим и высокие моральные принципы семьи, предусмотренные этим «сводом законов», были ясны и близки всем жителям.
Правда, строгость этого негласного кодекса в части моральных принципов «разбавлял» некий средиземноморский «флёр», типичный для южных курортных городов. С одной стороны, он развивал такие качества, как деловитость, предприимчивость, коммуникабельность, с другой же стороны, плодил сибаритов, «профессиональных» курортных сердцеедов, любителей импровизаций и приколов, густо замешанных на специфическом тонком местном юморе!
Что же касается темы наших рассуждений, ситуация была простой и понятной, хотя порой двоякой. И вот почему.
Девочек воспитывали строго, посему и наши мальчишеские симпатии, и предпочтения рассматривались с обязательным учётом сего факта. Конечно, мы увлекались, влюблялись в наших сверстниц и часто не без взаимности. Но каждый факт «дружбы» конкретного мальчика с конкретной девочкой моментально становился «достоянием широкой общественности» и протекал обычно под строгим контролем родителей, родственников, близких и дальних, соседей, сослуживцев родителей и так далее.
Танцы на школьных «вечерах», вечерние прогулки по оживлённой набережной, редкие походы в кино – вот и, пожалуй, весь набор вариантов общения.
Робкие, как бы случайные соприкосновения рук заставляли сердце биться с удвоенной силой, а «добытые» иногда невинные поцелуи «в щёчку» становились волнующим событием, не дававшим потом уснуть всю ночь. Ни о чём большем по отношению наших сверстниц мы даже и не мечтали.
Двоякость ситуации, о которой я вёл речь выше, в том-то и заключалась, что мы, мальчишки, на самом деле не были монахами. Наоборот, юноши-южане созревают рано, и, конечно, тема любви, романтических отношений с женщинами очень даже волновала. Ведь этот самый «флёр», о котором я говорил, не обходил нас стороной.
Вспоминаю забавную историю. Как-то раз, будучи в классе пятом-шестом, я обнаружил дома в книжном шкафу, мамины учебники по акушерству и гинекологии, тексты в которых сопровождались большим количеством очень подробных и наглядных рисунков. Естественно, первое, что я сделал, так это «потащил» книги в школу, где на большой перемене предъявил рисунки одноклассникам.
