– Милейший человек, – говорила Нина Сергеевна. – Очень харизматичный. И, конечно, интересный, прекрасно образован. Я понимаю, Викуся, такой поклонник льстит самолюбию каждой женщины, но что дальше? Ты замужем, и у тебя прекрасный муж… и девочки. Пожалуйста, Вика, не наделай глупостей!
– Мама, ну о чем ты говоришь? Алик – просто друг, чудесный парень. Ты же знаешь, приходится постоянно бывать «на людях». Премьеры, рестораны, банкеты. При таком прекрасном муже я всегда одна. Ну не с Лериком же ходить? Это очень двусмысленное положение. Мне удобно, что Алик сопровождает меня и я вроде и при кавалере.
– Ну да, это, конечно, лучше. Только как бы Стас не воспринял иначе…
– Стас, мамуль, выше всякой пошлости. Да к нему это и не имеет никакого отношения. Он живет в совершенно другом мире.
И Нина Сергеевна успокоилась. Раньше был Сережа, ходивший за Викусей, как тень. Недавно, слава богу, женился. Теперь вот Алик. Что ж, у такой хорошенькой и талантливой женщины, как Вика, должен быть бескорыстный поклонник.
Но друзья и знакомые в бескорыстную дружбу не верили. Встречая их постоянно вместе и видя, как в шумном застолье они всегда погружены в какие-то свои разговоры, прямо спрашивали:
– У вас что, роман? Признайтесь!
А они дружно отрицали, объясняя свое постоянное общение схожестью интересов и любовью к русской поэзии.
Как-то приехали в Архангельское в проливной майский дождь, и Алик вынес Вику из машины на руках, чтобы она не замочила ноги в открытых босоножках. А когда поставил ее на пол в холле, Вика, не расцепляя рук, обнявших его шею, несколько мгновений молча смотрела в глаза Алику и видела в них грусть и нежность. За столом подвыпившая Томка пристала:
– Ну, признайтесь, что у вас роман! Что вы за тихушники такие! Ведь это так прекрасно – любовь! Ради этого и живем. Викусь, ну что молчишь? Признавайся! Давай за это выпьем.
Вика, улыбаясь, покачала головой.
– Нет никакого романа, расслабься, подруга.
– А что же у вас происходит? – зло спросил Игорь. – Пионерская дружба?
Алик улыбнулся и поднял бокал:
Я не влюблен в нее нисколько,
Как, впрочем, и она в меня.
Мы лишь слегка флиртуем только.
День изо дня. День изо дня.
За столом зашумели, засмеялись, чокаясь.
– За флирт, господа! Нет, за Любовь! За любимых до дна!
– Стишки! – усмехнулся Игорь. – Любители поэзии! А впрочем, хорошо зная свою подругу Викусю, ничему не удивляюсь.
– Хорошо зная Викусю? – тихо спросил Алик, и все замолчали.
– Ты и представить себе не можешь, до какой степени! Слишком хорошо.
– Врешь ты все, старик! Ничего ты не можешь знать об этой девушке с певучими глазами и асимметричным лицом. Не твоего поля ягода. Забудь о ней, старик! – и, взяв Вику за руку, увлек в круг танцующих.
– Почему с асимметричным лицом? Где ты видишь асимметричность? – спросила она.
– Вижу. И в этом главная прелесть твоего лица. Его невозможно забыть.
– Все ты выдумал. У меня очень хорошенькое лицо.
– Нет, – Алик покачал головой. – У тебя прекрасное лицо. Только асимметричное. И глаза, как у ведьмы.
– Ты же говорил только что про «певучие глаза»?
– У всех ведьм певучие глаза, – упрямо возразил он.
– Ты пьян, дурачок, – тихо засмеялась Вика. – И обратно машину поведу я.
– Да, веди. И меня веди, куда хочешь. За тобой куда угодно! Пропал я, Викуся, пропал!
– Ты просто слегка напился. Но это пройдет. Я тебя отвезу домой, и все пройдет.
Вообще это был пока вполне невинный флирт. Правда, никто в это не верил. Особенно после рассказа мужа красавицы-поэтессы. Он был известным театральным художником и дружил с Аликом.
