– Сейчас, – я порылся в ящиках, где вскоре нашел бутылку с остатками виски – еще ту самую, под которую мы мило болтали с Подбельским и Анной в компании моих друзей. Разумеется, никому из них я не сказал, что мы сидим с иномирцами.
Осталось всего на две пары стопок. Эд, выпив, присвистнул и повернул бутылку к себе этикеткой:
– Д…де.. а, «дюарс», – он поморщился и поцокал языком. – Вкус знакомый, но… – тут он поднес бутылку поближе к лицу. – Произведено и разлито в Шотландии, – теперь он скривил рот и вопросительно уставился на меня. – Меня предупреждали, что здесь все плохо, но чтобы так!
– А что плохого в том, что мы пьем импортированный виски? – уточнил я.
– Идеально знаешь когда? – порывисто спросил Эд и тут же сам ответил на свой вопрос. – Когда в стране все свое. Свои люди собирают урожай и ресурсы, сами их обрабатывают, сами их используют и все такое. Понимаешь?
– Понимаю, – тут же кивнул я, соглашаясь с очень упрощенной моделью. – Что же тут непонятного.
– Любая зависимость от другой страны – риск политического и экономического шантажа, – произнес Эд и кашлянул, а потом живо дополнил стопки. – Помянули… – он глянул на дно стопки: – за удачу! – и тут же опрокинул в себя.
– Расскажи мне лучше, что происходит, – опередил я своего собеседника, пока тот готовил очередную упрощенную экономическую теорию. – Кто тебя отправил?
– На Павла Трубецкого я работаю.
– Давно? – уточнил я. – Это важно.
– Да вот… – Эдуард поднял глаза, – дня три как. Не больше.
– Почему он выбрал вас двоих?
– Проще вот что скажу, – он облокотился на стол: – Павел Романыч просил передать: человеку, который может заколоть другого разве что случайно, точно потребуется помощь.
– Этот ответ меня вполне устраивает.
Никто, кроме Павла и Игоря – соседа, который оказался доктором из Империи, – не знал, что случилось у меня на заднем дворе несколько недель назад. Я же навсегда запомню первый в своей жизни момент, когда, пускай случайно, насадил человека на саблю.
– Тогда сообщаю, – Эд посмотрел на широкие наручные часы, – что мы с тобой отправимся назад примерно через четыре часа.
– Поедем в ломбард?
– Зачем в ломбард? – нахмурился Эдуард. – Да, кстати, ты хотел что-то взять отсюда.
– Точно!
Я рванул из-за стола и, дробно стуча по лестнице, спустился в подвал. На кухню я вернулся с приличным грузом из золотых червонцев. Но взял не все – лишь половину. Слишком тяжело оказалось.
Пару сразу же протянул Эду.
– Просто за то, что вытащил меня из этой чертовой больницы, – добавил я.
Надо заметить, что помощник Павла скромностью совсем не отличался и тут же сунул пару червонцев себе в карман.
– Благодарю! – он склонил голову.
– У меня еще есть вопросы, и я хотел бы услышать на них максимально полные ответы.
– Задавайте, – с готовностью ответил Эд. – Отвечу, как есть. Вы же с Павлом Романычем заботитесь о благополучии семейства императорского?
– В некотором роде. Если очень упростить – то да. Тебе что-нибудь известно о том, как я здесь оказался?
– Как – нет. Знаю только, что ваш напарник сейчас в тюрьме.
– Вот же… – я потер лицо. – Надо будет его оттуда вытащить. Он согласился мне помочь в… в одном деле. Тебе известно что-нибудь еще?
– О том, что случилось с вами, я ничего не знаю. Павел Романыч мне не докладывался.
– Может, писали что-нибудь. Нападения, какие-нибудь особые случаи.
– У меня нет времени газеты читать, – извиняюще пожал плечами Эдуард. – Я до поры до времени и вовсе не знал, что у императорской семьи проблемы.
