– Прошу вас, – он легко толкнул ее и указал мне на лестницу.
Я робко ступил ниже – впереди мелькали тени и отблески ярких огней. Доносилась приглушенная музыка. Дверь захлопнулась.
И сразу же завелся двигатель, который отдался вибрацией по всему корпусу. Пароход, дернувшись, пришел в движение, и дрожь прекратилась. Я ухватился за металлические перила и медленно спустился вниз.
Передо мной открылся неширокий, около полутора метров, проход, сжатый со всех сторон стенками, отделанными плоскими деревянными панелями светло-коричневого цвета в нижней части и зеленоватыми обоями с белыми лилиями наподобие тех, что изображены на французском флаге. Темные двери с обозначениями помещений для персонала, тисненные золотом, тонко намекали на статусность «Кутейца».
В конце коридора двойные двери были распахнуты настежь. Возле них стоял еще один работник в том же наряде, что и человек палубой выше. При моем приближении он склонил голову и поздоровался. Я кивнул в ответ с легкой, но натянутой улыбкой. Отчего-то мне было тревожно.
– Простите, – обратился я к работнику. – Я здесь в первый раз и хотел бы узнать, что здесь делают?
– Кутят, – последовал ответ. – Развлекаются. Пьют. Отдыхают. Играют в карты, рулетку. Прошу прощения за вопрос, но лет вам?..
– Девятнадцать, – ответил я, автоматически делая голос грубее, чем обычно. Старая привычка.
– Тогда для вас доступны комнаты с удовольствиями, – закончил перечислять работник. – Прошу в зал, отдыхайте и ни в чем себе не отказывайте
Он развернулся и обеими руками указал в зал, который занимал большую часть палубы. Это, конечно, здорово, но я надеялся, что за билет в пятьсот рублей мне будет хотя бы один бесплатный напиток.
Яркий большой зал с круглыми столиками под белыми скатертями, сцена с ламповым освещением и целый оркестр духовых дополняли томный женский голос, который, как ни странно, исполнял что-то вроде джаза.
Я прошел чуть ближе к сцене, но не стал садиться – некоторые гости тоже слушали чарующие звуки стоя. Певица была одета в длинное блестящее платье, которое серебрилось в ярком свете.
Песня подходила к концу, дошли до пронзительных нот духовые, звякнули тарелки и мелодия резко оборвалась. А зал взорвался аплодисментами. Только тогда я заметил, что постепенно подобрался к сцене достаточно близко – третий ряд столиков, не дальше.
Мощные прожекторы провернулись, выхватив музыкальную группу, а потом сошлись на исполнительнице.
– Несравненная Эле-е-ен! – из-за кулис выскочил конферансье в белом двубортном пиджаке и белых туфлях. – А мы продолжаем наш вечер, дамы и господа…
Девушка не пошла за кулисы, как это обычно бывает. Она спустилась со сцены в зал, лавировала между столиками, но держалась отстраненно и замкнуто, хотя одаривала каждого сидящего улыбкой.
Она крутила головой по сторонам, выискивая кого-то. И тут я услышал голос ведущего:
– Сегодня у нас особый день. Один из вас станет счастливее, потому что …. – он повысил громкость так, что даже если бы двигатель парохода рокотал через стенку, я бы его не услышал, – потому что его ждет фантастический ужин с самой Элен!
В глаза мне ударил ослепительный свет и я поднял руку, закрываясь от него, а когда отвернулся, увидел рядом с собой Элен. Вблизи она оказалась совсем невысокого роста, с выразительным живым взглядом, но при этом со скудной мимикой – во время разговора ее губы почти не шевелились.
