Между миром тем и этим. Рассказы белорусского алкоголика - страница 19

– Вот тебе и на! Ничего себе! И молчит… Но разве долезем по ней?

– Долезем. Видишь – вон крючки к креплению лестницы? Это значит, что лестница не раз здесь использовалась.

Сказав так, он взялся за свою ношу и мгновенно прикрепил лестницу. Она, безусловно, была «отсюда», так как словно приросла к стене, щелкнув какими-то специальными приспособлениями.

Полезли. Сначала Сергей, а за ним решился и я. С детства я боялся высоты, и хотя мало что было видно в темноте, чуть подсвеченной далеким фонариком, этот шаг требовал от меня довольно значительных волевых усилий.

Все было рассчитано точно! Через минут пять мы достигли цели. Закончилась лестница, и закончился наш подъем. Мы стояли на самом краю башни. По двум сторонам от лестницы оказались специальные ниши, где можно было хорошо закрепиться и даже отдохнуть после подъема. Кроме всего, выяснилось, что мы оказались у государственного литовского флага, который почти не шевелился. То ли ветра не было, то ли он, как живое существо, чувствовал свой близкий конец и затаился… Флаг был неподвижным и чужим.

Заменить флаг Литовской ССР на бело-красно-белый не составляло труда. И скоро над башней Гедимина поднялся белорусский национальный флаг.

Над Вильнюсом развевался бело-красно-белый флаг!

Мне показалось, что от гордости за свою благородную миссию полотнище начало медленно волноваться, переливаясь темно-красным и серо-белым цветами в ночном небе Вильнюса.

Кулон утверждает, что именно с таким красивым бело-красно-белым флагом жители Вильнюса увидели башню Гедиминаса утром 12 июля 1982 года. А может, это только его мечты. Кто его разберет…

Мы наконец пришли в себя и огляделись. Панорама ночного города была настолько впечатляющей, что, дабы не нарушить этого неземного великолепия, ничего не хотелось говорить. Неизвестно, сколько времени мы простояли еще над Вильнюсом. Город сверкал тысячами огней, что заполонили весь небосклон. Внизу среди пестрого массива средневековых домов, многоэтажек прошлых веков и современных зданий темными полосами пролегали улицы, по которым мчались машины и последние вильнюсские троллейбусы. Четко просматривалась Острая Брама, которая подсвечивалась с тыльной стороны прожекторами. Вот рядом поднимается Свято-Духов монастырь, легко узнаваемый своим византийским куполом. А правее притих костел Святой Анны, сливаясь в одно целое с бернардинским костелом…

Дело сделано! Над прекрасным городом Вильнюсом впервые в истории взвился бело-красно-белый флаг. Историческая справедливость была восстановлена.

Но уже время… Назад, в Беларусь! Кажется, сам Бог помогал нам. Быстро спустились вниз, сложили «инвентарь» в Казикову кладовку, закрыли ее и положили ключ в условленное место. Вот-вот должен подойти караул. Звуки от цоканья подков каблуков доносились до нас все отчетливее.

Мы выскочили из «апартаментов» Казика. Стремглав, прижимаясь для маскировки к придорожным кустам, не разбирая дороги, покатились вниз с горы Гедимина. Поздние гуляки с удивлением смотрели вслед, но никто не останавливал. Только на вокзале перевели дух белорусские «паломники».

Разумеется, приехав в Минск, ни я, ни Сергей не теряли надежды узнать о реакции вильнюсской общественности на нашу акцию. Но в советские времена над средствами массовой информации царила мощная цензура, которую контролировал КГБ. Поэтому ни в газеты, ни на телевидение, ни на радио не выносилось ничего отрицательного, «порочащего советский строй». Только вести с полей, заводов и фабрик о выполнении и перевыполнении планов пятилетки и репортажи об ударниках коммунистического труда. В СССР не было преступников, хулиганов, проституток и других пережитков капитализма. Не писали даже о таком громком событии, как знаменитое «Витебское дело», не то что о вывешивании какого-то флага.