– Приятного аппетита, – обращается ко всем горничная и, поставив последнее блюдо из закусок, покидает столовую.
Молча принимаемся за ужин, и приходится через силу впихивать в себя еду. Даже находиться в одном помещении с этим подонком невыносимо. Когда думаю, каково сейчас отцу, меня просто распирает от злости. Его жизнь полностью разрушена, а эта сволочь живет в свое удовольствие.
– Кортни, с тобой все в порядке? – голос Фредерика раздается как раздражающий звук, и я кидаю взгляд на него. – Ты уже пять минут просто водишь вилкой по тарелке, дорогая. Тебе не нравится еда? Попросить принести что-нибудь другое?
– Нет, не нужно. Я не очень голодна.
– Ты выглядишь расстроенной. Думаешь об отце? – сжимаю челюсти, слыша скрежет своих зубов.
Он еще смеет спрашивать меня.
– Я всегда думаю о нем. О том, что он сидит там не по своей вине.
– Ты так считаешь? – ни один мускул на его лице не дрогнул, и мне так хочется схватить нож для нарезки и всадить ему прямо в глаз.
– А ты считаешь по-другому, Фредерик?
– Я не знаю, Кортни. Как бы жаль мне ни было, и как бы я не любил твоего отца, но суд осудил его по неоспоримым доказательствам.
– Мне плевать, что решило наше правосудие, но у меня свое мнение на этот счет, – едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться на него, но я не должна никак выдать себя.
– Ты имеешь полное право так думать. Он твой родной отец. У меня тоже болит за него душа. Ты многое пережила за последние годы. И должна знать, что всегда можешь рассчитывать на меня, милая. Мой дом и твой тоже. Если тебе нужна какая-то помощь, ты только скажи, – протягивает руку и накрывает мою, слегка сжав.
Прикладываю неимоверное усилие, чтобы не отдернуть руку. Внутри сейчас горит пожар, способный сжечь все на своем пути. Никогда не думала, что могу так сильно ненавидеть.
– Спасибо, Фредерик. Я очень ценю это, – выдавливаю из себя, чуть не скалясь.
Меня уже откровенно тошнит от этого притворства и лживости.
– Я знаю, как тебя отвлечь, дорогая, – в разговор вступает Вайолет. – Завтра мы поедем по магазинам и выберем тебе самое красивое платье на вечер.
– Вечер?
– Ах да. Я совсем забыла тебе сказать. Завтра в особняке пройдет праздничный банкет и придет много гостей.
– Что за повод? – совсем не удивлена, семья Баркли всегда любила устраивать праздники в своем доме.
– Недавно я заключил крупную сделку с новым восточным партнером, – отвечает Фредерик, и по его довольному лицу понятно, что сделка более, чем выгодная.
Вот только даже не хочется думать, что это за собой ведет. Не удивлюсь, если здесь замешан кибертерроризм.
– Поздравляю.
– Спасибо, дорогая.
Когда приносят десерт, я сообщаю, что очень устала и лягу сегодня пораньше. Вернувшись в свою комнату, по закрытому каналу отправляю сообщение майору Кейси, что сегодня ночью собираюсь пробраться в кабинет Баркли.
Сижу у изголовья кровати в полной темноте, обняв себя за согнутые колени, прижатые к груди. Даже не пытаюсь уснуть, каждые полчаса, кидая взгляд на электронные часы. Дождавшись, когда на циферблате высвечивается три часа, поднимаюсь с кровати и подхожу к двери. Пытаюсь прислушаться, но на той стороне царит полная тишина. С бешено колотящимся сердцем, выхожу из комнаты, стараясь не издавать ни звука. Дом погружен во мрак, но, к счастью, я успела привыкнуть к темноте и хорошо знаю, куда идти. Когда я раньше гостила, то часто заходила в кабинет Баркли за какой-нибудь книгой, которых там два огромных стеллажа.
