Его никогда не смущала разница в двенадцать лет между ними.
В отличие от Фаины.
Любил он её.
Сильно…
С ума сошёл с первой же встречи. Как только увидел, сказал себе и всем, что это его женщина.
Конечно, многие посмеялись в ответ. Отец тоже много чего интересного ему сказал. В том числе и то, что никогда не даст благословения на брак.
В конечном итоге дал, конечно. Какой родитель не хочет, чтобы его ребёнок был счастлив?
Тем более, Фаина умела очаровывать. Была в ней природная особенность покорять людей.
Сама Фаина долго не воспринимала ухаживания лейтенанта Давида Шахова всерьёз. Отмахивалась, посмеиваясь. Нет, на свидания она с ним ходила. Почему бы и нет? Свидания между взрослой женщиной и парнем-красавчиком ни к чему не обязывали.
А какой у них был секс!.. Давид не выпускал Фаину из кровати все выходные. Она и не сопротивлялась, беря всё, что ей давали.
Как-то потом она призналась:
– Я и не поняла, как проснулась замужней женщиной. Окольцевал ты меня, Шахов, знатно.
– У тебя не было шансов, – смеялся он в ответ.
Да-а…
С Фаиной он смеялся.
Когда-то давно. Где-то в другой жизни.
Опустив руку на лодыжку жены, Давид хрипло сказал:
– Красивая ты у меня. Очень...
– Брось, Шахов, – тихо засмеялась Фаина, подаваясь вперёд, чтобы их лица оказались ближе. – Я каждое утро вижу себя в зеркале. Ладно ещё, волосы остались, а так...
– Фая... Замолчи.
Он по привычке вложил в голос властные нотки и чуть сильнее сжал руку.
Фаина демонстративно поморщилась.
– Шахов, брось свои ментовские замашки, на меня они никогда не действовали. Ты же знаешь.
Он знал.
– Нет сейчас ментов.
– И что? А замашки остались.
Он провёл пальцами выше, лаская икру и колено жены.
Та на мгновение замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, потом коснулась тёплой ладошкой скулы мужчины.
– Дава... Прекрати... Пустое это…
Этот разговор у них случался с регулярной периодичностью. С каждым месяцем всё реже.
Но случался.
Ничего Давид с собой поделать не мог.
Если бы Фаина разрешила... Хотя бы намекнула. Отпустила себя…
Он бы понял с одного взгляда, ему большего и не требовалось.
Но нет. Иногда его жена проявляла завидное упрямство и стойкость характера.
Она не хотела перед ним раздеваться. Не хотела с ним больше спать.
Когда два года назад он в очередной раз забирал её из больницы после химии, Фаину прорвало.
– Я пустая... – шептала она, обливаясь слезами и скатываясь в истерику. – Мне вырезали всё, что можно и нельзя! А… Ничего не помогает!
Метастазы продолжали завоёвывать новые территории.
Именно в тот месяц между Фаиной и Давидом случился последний секс.
– У меня фантомные боли, Дава, – призналась она, прижимаясь к нему. – Ты двигаешься, а я в бездну падаю. Прости меня, мой хороший… Мой мальчик, прости…
В другой момент он непременно прошёлся бы иронично по этому её «мальчику», но тут промолчал.
Точнее он говорил, и многое, но о другом. О том, как любит, что она у него самая-самая.
Одна и на всю жизнь.
Давид нехотя переместился в кресло и сделал несколько глотков вина.
Хорошо тут… Очень хорошо.
Дом за городом они строили вместе. Фаина была талантливым дизайнером. К ней раньше запись велась на год вперёд. Она брала самые интересные и замысловатые проекты и выдавала такой результат, что её несколько раз приглашали работать в Эмираты и Италию.
Если она соглашалась, то только онлайн. Не хотела отрываться от своего дома. От Давида.
Он, конечно, тоже был не в восторге от перспективы расставания с Фаиной, но при необходимости отпустил бы. Не такой уж он и шовинист, каким мог казаться посторонним людям.
