— Я не отмазываюсь, я хочу спать. И не рядом с человеком, который может причинить мне вред.
— Это я хочу причинить тебе вред?
— Если ты не веришь, значит злишься. И я не знаю, на что ты способен. Я вообще оказывается мало, что знаю. Как и ты.
Миша замолкает, а Роман просит заканчивать разговор.
— А что насчет дочери.
Роман показывает крест и я киваю.
— Может и не было никакой беременности?
— Думай, как хочешь. Не звони мне больше, — говорю и отключаюсь. Сердце разрывается, стучит в висках набатом. Хочется вскочить, орать, крушить все вокруг, но я лишь впиваю ногти в свое бедро, чувствуя, как боль облегчает истерику. Я даже не смогу ему ничего объяснить, понятно, что Роман будет контролировать каждый наш шаг. Как долго он продержит нас с Мишей в живых — самый важный вопрос.
— Ты ж моя умница, — протягивает он ладонь, чистую, ухоженную, и я внутренне сжимаюсь, опускаю в нее свою. Чувствую жесткий захват. — Будь послушной и мы сможем не только вернуть Эллу, но и получить все тебе причитающееся от семьи Хворостовых.
— Много? – задаю невинный вопрос, а он расплывается в улыбке.
— Ты даже не представляешь, насколько…Ладно, пойду успокою твою подругу, а то на там лежит, переживает.
— Она много знает? — спрашиваю в его спину, а он усмехается.
— Только то, что нужно девке ее формата. Спокойной ночи. Помни, милая, я рядом.
— Даже не сомневаюсь.
— И называй меня папа. Мне будет приятно.
— Хорошо, — сглатываю рвотный рефлекс. – Папа.
14. Глава 14.
Миша не звонил и не писал уже неделю. Знаю, что нас бы в любом случае подслушали, но я все равно, то и дело смотрела в телефон. И на работе, порой забывая, что нужно делать и гипнотизируя наш последний чат и его сообщение. На учебе. Даже когда спустя пару дней мы с новым «папой» отправились в очередное путешествие искать Эллу. Я все время поглядывала в экран.
— Не писал больше?
Качаю головой, внутренне сжимаюсь. Мне он неприятен. Я все пытаюсь найти в себе отголоски дочерних чувств, но все, о чем думаю, что будь в моих руках нож, я бы могла нанести удары и ему. Просто потому что во мне говорит инстинкт самосохранения. Да, да, я слышала как он мстил за меня Хворостовым, и как угодил в тюрьму. Но это не помешало ему попытаться украсть у них деньги и сейчас пытаться найти выходы к наследству Миши.
— Ну и правильно. Он уже переключился на дочь партнёра, с которой я его познакомил.
Во мне это отзывается болью, но я лишь киваю. Правильно, забыть меня самое правильное в этой ситуации. Переключиться. Жить дальше. Пусть раздельно, но жить.
— Думаю, вот тебе тоже нужно с кем – то познакомиться.
Чтобы рассказать потом Мише, что я шлюха, которая врала о любви?
— Конечно. Как только найдется кто – то подходящий.
— Не затягивай. Сейчас я заканчиваю подготовку с документами. Думаю, скоро Мишу можно будет убрать. Ты же мне поможешь?
— Чем смогу. Убивать сама я не буду.
— Конечно нет. Умные люди вообще никого своими руками не убивают. Ты знала кстати, что Гитлер никого лично не убил, — просто интересно, он сравнил с Гитлером себя или меня? — Приехали. Пойдем, может там твоя девочка.
Он выходит, а я наконец отрываю взгляд от телефона и вглядываясь в серое здание. Обшарпанное, но разукрашенное в радугу. Волнение нарастает, ноги отказываются идти. А вдруг она там. Вдруг в этот раз повезет?
Выхожу из машины, иду вперед, догоняю его крупную фигуру. Мы добираемся до входа, где нас встречает орава детей и женщина. Уже немолодая, но симпатичная. Она перестает улыбаться, запахивает шаль плотнее на груди, смотрит хмуро. Судя по всему, тут не любят чужаков.
