– Доктор Джефферсон!
– Да, Дон?
– Вам никогда не приходилось встречаться с венерианским драконом, который называет себя Сэр Исаак Ньютон? – Дон дополнительно просвистел на венерианском языке настоящее имя существа.
– Замолчи! – прошипел доктор.
– Почему?
– Не афишируй без нужды свое происхождение, по крайней мере сейчас. Почему ты спрашиваешь об этом Сэре Исааке Ньютоне? – Джефферсон говорил тихо, едва шевеля губами.
Дон рассказал о случайной встрече на станции «Гэри».
– Когда подходила моя очередь, я был совершенно уверен, что за мной следит полицейский. А сейчас он сидит вон там, только в штатском.
– Ты уверен?
– Да, пожалуй.
– М-да. Может быть… Может быть… Ты не ошибаешься? Возможно, он здесь не при исполнении. Хотя служащим полиции безопасности этот ресторан не по карману, во всяком случае что касается жалованья. Послушай… не обращай на него внимания и не говори больше ни об этом драконе, ни о Венере. Просто делай вид, что веселишься. Но внимательно слушай, что буду говорить я.
Дон попытался выполнить эти указания, но «веселиться» было трудно. Даже когда вновь появились танцовщицы, его так и тянуло отвернуться и взглянуть на человека, который испортил ему вечер. Тарелку из-под жареного грегария унесли, и доктор Джефферсон заказал для Дона другое блюдо, под названием «Этна». Оно действительно походило на вулкан: из его верхушки поднималась струя пара. Дон погрузил в него ложку и обнаружил, что блюдо приготовлено из чего-то одновременно обжигающего и ледяного, поражая вкус немыслимым сочетанием противоположных стихий. Сначала он удивился, как это вообще можно есть, исключительно из вежливости попробовал еще раз, но вскоре с сожалением обнаружил, что съел все. Во время антракта Дон попробовал узнать у доктора, что тот думает об угрозе войны, но Джефферсон перевел разговор на его родителей и их работу, а затем на проблемы прошлого и будущего системы.
– Пусть это тебя не волнует, парень. Это всего лишь неизбежная прелюдия к консолидации системы. Через пять сотен лет историки вряд ли обратят внимание на теперешние события. Тогда появится Вторая Империя, из шести планет.
– Из шести? Вы думаете, мы сумеем что-нибудь сделать с Юпитером и Сатурном? Или вы про луны Юпитера?
– Нет, я имею в виду шесть планет средней величины. Мы передвинем Нептун и Плутон поближе к Солнцу и отведем Меркурий подальше.
Идея перемещения планет глубоко изумила Дона. Однако он воспринял ее, казалось бы, совершенно невероятную, как реальность, поскольку его собеседник утверждал: нет ничего невозможного.
– Человеческой расе нужно очень много места, – продолжал доктор Джефферсон. – В конце концов, на Марсе и Венере есть свое разумное население. Мы не можем вытеснить их, применяя политику геноцида, – еще неизвестно, против кого это обернется. Но перестройка системы – всего лишь инженерная работа, не более. Через пять веков вне системы будет жить больше землян, чем внутри ее. Мы заселим системы желтых карликов в окрестностях Солнца. Знаешь, Дон, что бы я сделал на твоем месте? Постарался бы обеспечить себе место на «Первопроходце».
– Мне бы это подошло, – согласился Дон. «Первопроходцем» назывался межзвездный корабль, рассчитанный на полет в одну сторону, без возвращения. Его начали строить на лунных верфях еще до рождения Дона. Скоро он должен был стартовать. Все или почти все сверстники Дона мечтали полететь на этом корабле.
