– Надеюсь, сработает, – вполголоса проговорил Зверь.
– Что сработает? – не удержалась от вопроса.
– Приманка, – невозмутимо пояснил дознаватель.
– Какая? – начала я и тут же припомнила его фразу, произнесенную в кабинете, – вы же не меня сейчас имеете в виду?
– Именно тебя.
– То есть вы серьезно рассуждали о том, чтобы сделать меня приманкой?
– Я редко шучу в серьезных вопросах, – ответил Зверь поднимаясь.
– А почему вы решили, будто я сойду за приманку? – Я категорически возражала против подобного. – Призрак ведь не убил меня на месте, прежде чем успела сообщить вам подробности. Какой резон ему сейчас расправляться со мной?
– Мышка, ты читаешь много книжек, но разве они помогают трезво взглянуть на реальные вещи? – Дознаватель покачал головой с таким видом, будто любовь к чтению являлась самым серьезным недостатком.
– Я все еще не понимаю.
– Ты высказала чисто книжный взгляд на обыденного преступника. Такие методы описываются в различных мрачных романчиках, но значительно реже – в преступных хрониках. А мы имеем дело с весьма одаренным преступником, неуловимым, понимаешь?
– Не понимаю. Как это связано со мной?
– В нашу первую встречу, Мышонок, когда ты пришла на допрос, я выяснил, можешь ли ты представлять интерес для Призрака.
– Неправда! – Я не смогла сдержать возмущения. – На допросе вы только ощупали меня со всех сторон.
Зверь запрокинул голову и расхохотался.
– Какая чудная манера говорить правду в лицо! Такая редкость в наше время. Я, бесспорно, щупал, – согласился он, – и попутно оценивал твою реакцию, выяснив главное – наша Мышка невинна.
– Если… – я смутилась и покраснела, – если это было главной целью, вы могли просто спросить.
– Что ты, Мышулька, слова позволяют выяснить слишком мало.
– Я все равно не понимаю.
– Сейчас поймешь. Знаешь, милашка…
– Я Миланта.
– Звучит как милашка. Так вот, – нахальный дознаватель продолжил вещать прежним тоном, снова игнорируя мое возмущение, – ты не первая свидетельница его преступлений, а третья по счету из тех малышек, которых отличал один признак – все они были невинны.
Что-то мне не понравилось это замечание.
– Как ни удивительно это прозвучит, но Призрак выбирал именно таких девушек.
– Что значит выбирал? – От дурного предчувствия похолодели руки.
– Если так понятней: он их находил, а потом их находили мертвыми.
– Что? – Теперь похолодело в груди и задрожали колени.
– Самое удивительное, оба раза не обнаружено следов насильственной смерти, в отличие от прочих жертв.
Зверь замолчал, по-видимому ожидая нового вопроса, которого я оказалась не в состоянии задать. Не дождавшись реакции на свои слова, дознаватель спокойно продолжил:
– Понимаешь, Мышонок, они расставались с жизнью добровольно. Каждый раз были обнаружены следы присутствия Призрака, что позволило связать преступления именно с ним, но не похоже, чтобы он прикладывал руку к устранению девушек в прямом смысле. Выглядело так, будто они все сделали сами.
– Что сделали? – Этот вопрос я произнесла одними губами, но Зверь догадался и ответил:
– Закололи себя ритуальным клинком.
Я сперва позеленела, потом покраснела, а после стала белее меловой стены.
– Ну же, Мышка, – дознаватель вновь оказался рядом совершенно незаметно, – не пугайся. Я намерен лично проследить за твоей безопасностью. Мы его не упустим в этот раз.
– Не упустите, да? – Не знаю, негодования или недоверия было больше в этом вопросе. – Вы меня проверяли! Проверяли, как… Хотели убедиться, что гожусь для добровольного заклания. А второй раз с той же целью распускали руки?
