Между Светом и Тьмой. Том 1 - страница 25

Прежде бывать в Хранилище артефактов ей не приходилось – всю нужную информацию она черпала из книг, и желания разглядывать магические предметы вживую у неё не возникало. В конце концов, какая разница, где на них смотреть, если всё равно нельзя прикоснуться или, тем более, испытать их в действии? Акрилика знала, что Хранилище, по сути, совмещает в себе функции музея (для любознательных учеников) и склада оружия (для бойцов, которым предстояло сражение с демонами или иная операция за пределами Райского сада). Все артефакты окружались невидимыми, но от того не менее прочными защитными барьерами, чтобы никто из молодых ангелов случайно не задел или нарочно не использовал тот или иной магический предмет, представляющий потенциальную угрозу как для незадачливого экспериментатора, так и для тех, кто окажется в этот момент поблизости. Самые же мощные артефакты вроде Пространственного Меча помещались в отдельный зал, вход в который преграждала зачарованная дверь, открывающаяся начертанием на ней секретных рун. Естественно, Акрилике, как и другим ученикам, они были неизвестны, однако она полагала, что сумеет устранить это препятствие при помощи сокрушительной силы совсем иных магических знаков.

Бесконечные архивы информационного кристалла сообщали, что магические барьеры можно уничтожить при помощи руны Разрушения, воздействие которой распространяется и на обычные, и на зачарованные объекты. Не поддавались ей только некоторые из них, обладающие исключительной силой, которую не могла преодолеть руна, или особой устойчивостью к тёмной магии. Да, руна Разрушения подпитывалась Тьмой, и Акрилика знала, что ангелам чертить её категорически запрещено, как и любую тёмную руну. И дело было не столько в эффекте её действия, сколько в том влиянии, которое она оказывала на применяющего. Артефакты и руны не зря делятся на тёмные и светлые, ибо каждый магический предмет и знак, чтобы высвободить силу, вбирает энергию того, кто их использует, и, в свою очередь, оставляет на них собственный след. Светлые артефакты и руны отзывались на чистые мысли и искреннее желание добра, веру в лучшее и любовь к Свету, тогда как тёмные искали в каждом подтачивающие душу колебания и налёт корысти, алчную жажду и пламя ненависти. После применения первые откликались в сердце надеждой и лёгкой ноткой усталости, но не опустошающей, а полной удовлетворения, какая бывает после завершения трудного, но приятного и значимого дела; вторые же вцеплялись когтями самодовольства и гадких соблазнов, словно яд растекающихся по жилам мрачной озлобленностью на весь мир. Демонам не давались артефакты и руны Света – слишком мало было в них той силы и чувств, которыми следовало их напитывать; ангелы зачастую оказывались не способны применять магию Тьмы по тем же самым причинам, а те, в ком накапливалось достаточно тёмных мыслей или эмоций, хотя и могли прибегнуть к их помощи, рисковали в итоге не просто закрепить в себе эти червоточины, но и развить их в дальнейшем, позволив мраку целиком поглотить их сущность…

Акрилика понимала риск, на который шла, но верила, что сумеет побороть сомнения и скверные желания. В конце концов, когда-то она уже стояла на краю бездны… Не надо об этом. Не сейчас. Ей и без того страшно. Страшно, что она не справится, если руна сработает, и в то же время страшно, что та так и останется бесполезным рисунком, если ей не удастся вдохнуть в неё необходимые Тьме чувства. Ужасно не хотелось концентрировать и лелеять в себе негатив, который облепит её грязной паутиной мрачных мыслей, но иначе до Меча ей не добраться. Но ради Хайрэса… Ради Хайрэса она постарается! Она начертит руну Разрушения, пусть её и предстоит выводить собственной кровью. Пусть после разрывается от боли голова и плохо слушаются крылья. Пусть в случае неудачи руна обернётся против неё самой. Пусть, она всё равно должна попытаться помочь Хайрэсу!