Вуаль-то можно приподнять. Или не приподнимать, вуали и без того чаще всего прозрачны…
– При встрече с королем или наследником престола покрывало необходимо откинуть. При встрече с вышестоящим или равным показать лицо будет знаком учтивости, однако не обязательно. При встрече с незнакомцем любого статуса дама лицо не открывает.
– Я постараюсь запомнить, – пообещала Айлин, и Кармель снова улыбнулся:
– Ты не арлезийка, моя дорогая, поэтому небольшие промахи не вызовут удивления. Просто помни, что арлезийский этикет, как и любой другой, порожден сочетанием вежливости и здравого смысла.
Вернувшаяся Амина гордо развернула большое белоснежное покрывало из тончайшего муслина, а потом накинула его Айлин на голову и закрепила шпильками. Складки покрывала мягко легли на плечи, а одним краем Амина укрыла Айлин лицо, оставив только глаза, и приколола этот край к другому красивой золотой булавкой. Первые несколько мгновений Айлин чувствовала себя неловко, но, сделав пару шагов, поняла, что покрывало превосходно держится и ничуть не мешает.
– Я готова! – объявила она, и Кармель, поклонившись, предложил ей руку.
После недолгого размышления Пушка решили с собой не брать, впрочем, он охотно остался осматривать сад в компании Дона Леона. Алонсо для похода на рынок принарядился, надев алую рубашку неуловимо джунгарского оттенка и подпоясавшись пестрым кушаком с кистями, за который заткнул зловещего вида нож, похожий на маленькую саблю. Зато голову повязал скромным белым платком почти без украшений, не считать же за что-то серьезное пару золотых монеток на уголках?
Магистр и вовсе не стал переодеваться, оставшись в привычной белой рубашке и черных штанах, как у Алонсо, только добавил к ним такой же черный жилет. Платком тоже пренебрег, а вместо оружия повесил на пояс внушительного размера кошель, а второй кошелек, из тонко выделанной тисненой кожи и явно не пустой, протянул Айлин, пояснив:
– По арлезийскому этикету за покупки дамы платит ее спутник, но и дама может купить что-нибудь сама, не привлекая мужского внимания. Не стесняйся в расходах, на арлезийском базаре трудно удержаться.
– На базар ходить – сердце радовать! – подтвердила Амина, одетая в их компании пышнее всех – в темно-синее платье, густо расшитое золотом по вороту, подолу и краям длинных рукавов.
На шее мауритки блестело и рассыпалось огоньками ожерелье из множества монеток, в ушах покачивались длинные золотые серьги, а на тонком, но крепком поясе красовался кинжал в серебряных ножнах.
– Амина, зачем тебе оружие? – не выдержала Айлин. – Разве на базаре так опасно?!
– Амина – дочь вождя, – гордо ответила мауритка. – Амина охранять госпожа! Господин и Алонсо тоже охранять, но они не пойти туда, куда мужчина нельзя. Амина везде можно, никто не обидеть госпожа. Деньги не украсть, не обмануть, плохого слова не сказать! Амина торговаться для госпожа и покупки носить. Простой покупка носить Алонсо, Амина носить дорогой покупка!
В руках мауритки покачивалась корзина – золотистая плетеная корзина, округлая, с плоским дном и перевитая алыми лентами, завязанными кокетливым бантом, напоминающим диковинный пышный цветок.
И почти такими же цветами был украшен пони, которого ей подвел конюх. Или не пони? Вроде бы пони – не слишком высокий, упитанный, цвета шоколадной глазури, с белым храпом и в нарядных белых чулках, но при этом почему-то с длинными, почти как у кролика, ушами. Спину странного пони покрывала нарядная красная попона, ярко вышитая синим и золотистым и, судя по чрезвычайно гордому, даже несколько самодовольному выражению его морды, он прекрасно понимал, что хорош и наряден. Амину он приветствовал дружелюбным фырканьем.
