Между закатом и явью - страница 20

– Да, я знаю, – кивнула я, прикусив губу.

И каждый из нас остался при своем. После этого разговора наши отношения обострились еще больше, с каждым днем все сильнее напоминая некий молчаливый поединок. Никто не хотел уступать, никто не спешил открывать свои карты. И по-другому, видимо, было нельзя.

Пока мы ехали через земли, еще не потревоженные злыми силами, хранящие свою уникальность и красоту. Они казались постепенно тающими островками в мире, где воцаряется хаос и черная магия. Если в один прекрасный день темные волны захлестнут и их, то, конечно, утратит смысл и наше путешествие, и моя учеба у ястреба, и все планы и устремления, и даже надежда, которая, как говорят, умирает последней. Конечно, я не была дурой, чтобы не понимать этого, и не собиралась затягивать путь к домику Госпожи до бесконечности. Ведь пока еще не все было потеряно и бороться имело смысл.

Мы проезжали Вайедолон, славящийся своим искусством выращивания цветов, и нас окружили холмы, полные такого небесного благоухания, что, кажется, даже Конрад слегка потерял голову и на время забыл о своей роли строгого учителя. Вокруг нас, заполняя все видимое пространство, колыхались белые розы. Расходясь на четыре стороны света, издалека поля казались покрытыми морской пеной, и, словно вода, обтекая нас белыми бурунами, разбивались у ног наших лошадей тысячами нежных лепестков цветочного прибоя.

Мы проезжали Гонг – город, почти целиком выстроенный из чистого серебра. Его статуи горели на солнце так, что было больно глазам. А ветер, попадая в плен многочисленных флюгеров и ажурных полупрозрачных башенок со шпилями, создавал музыку, переливчатую, словно радуга. И цокот лошадиных подков по серебряным мостовым был похож на приветствующие нас литавры.

Мы проезжали Монтрей – довольно странное место, даже на фоне прочих неописуемых чудес, место, где сочеталось множество несочетаемых вещей: где облака иногда садились на землю, застывая, как сахарная вата; в прудах обитали певчие рыбы; деревья вырастали за одну ночь и покрывались диковинными плодами в течение часа; а иногда даже, говорят, шли дожди из виноградных улиток. Место, настолько чарующее своими экстравагантными небылицами, что мне хотелось бы остаться там навсегда…

Но мы продолжали путь, проезжая все эти дивные края, с каждым днем приближаясь к цели. И с каждым днем замечая, как все темнее становится западный горизонт. Иногда ко мне подкрадывался незнакомый доныне страх, и я старалась поменьше смотреть в ту сторону. Мой же спутник вел себя абсолютно хладнокровно. Казалось, его не трогает окружающая красота, и не пугает сгущающийся на западе сумрак. Только одно чувство владело им все это время: маниакальная настойчивость двигаться вперед. И он ехал, почти без передышки, не давая отдыха и мне.

Однажды в дороге нас застигла сильнейшая буря. И, как это обычно случается, поблизости не оказалось подходящего укрытия, кроме подозрительного вида руин то ли замка, то ли какой-то обвалившейся старой башни. Ветер обрушивал на нас стены воды, пытаясь сбить с ног, и нам не оставалось иного выхода, как спрятаться среди рассыпающихся камней.

Мы выбрали местечко посуше, куда не доставали струи дождя, и развели небольшой костер, чтобы просушить одежду. Вокруг царил полумрак, озаряемый только редкими всполохами огня, да вспышками молний. Но я готова была поклясться, что мы здесь не одни. И чувствовала себя как-то неуютно, словно незваная гостья в чужом доме. Сидя у костра, я помешивала угли корявой веткой, как вдруг из темного угла на меня воззрились чьи-то оранжевые глаза. Я схватила Конрада за руку, он повернулся туда, где одна за другой зажглись еще шесть пар живых огней с полыхающее-черными точками зрачков внутри.