Между - страница 15

— Клим. — Димитрий входит в комнату, он уже снял пиджак и держит его в ладони. — Это ты упустил Аллу?

Черт.

Черт.

Черт.

— Да, я позволил ей войти в здание без охраны.

Димитрий щурится, и я чувствую, как воздух в комнате густеет, к нему примешивается роковая доза адреналина и моего предчувствия беды.

— Димитрий, — я зову его. — Я устала от посторонних. Пусть уйдет, я хочу остаться с тобой.

Я специально говорю тихо и так, словно мне трудно строить целые фразы. Димитрий поддается мне. Он кивком отсылает Клима и проходит к кровати.

— Херово, да? — спрашивает он.

А я замечаю, что он не смотрит на мое лицо. Как будто любоваться на мою испорченную внешность выше его сил. Он старается говорить со мной ласково, понижая голос, но я уже слышу раздражение в его тоне. Его усталость из-за бизнес-гонки последних дней никуда не подевалась. Ему нужно расслабиться, а не ухаживать за мной.

— Уже лучше. Мне всегда лучше, когда ты рядом, — говорю и забираюсь под его ладонь.

Так он не видит моих ран, а я могу чувствовать его тепло.

— Паренек не виноват, я сама отослала его. Нагрубила.

— Он облажался.

— Нет, Димитрий, пожалуйста… Ты уже уволил Степана, не хочу, чтобы еще один человек пострадал из-за моих выходок. Мне дурно от этого.

Я сжимаю его запястье и поглаживаю, чтобы он не торопился с ответом. Я массирую его кожу, пряча лицо, а потом поднимаюсь чуть выше, чтобы уткнуться лбом в его бедро. Но Димитрий выбирает другую позу. Он сажает меня спиной к себе, удерживая в руках и давая откинуться на его грудь. Я ложусь на него, а ладонями продолжаю растирать его запястья. Веду то выше, то ниже. То нажимаю с силой, но добавляю невесомой ласки.

Я знаю, как он любит.

Его сносит именно от контраста. Он обожает грубо трахать меня, но при этом чувствовать, что под ним нежная девушка, а не оторва. Его не заводят прожженные профессионалки. Его триггер — то, что чистая девушка позволяет самые грязные вещи.

— Я хочу тебя. — Димитрий прижимается ко мне до боли и делает мои волосы влажными, выдыхая слова мне в прядки. — Жалею, что уехал вчера и не поимел.

— Ты изголодался, я чувствую.

— Тебе лучше не трогать меня больше, а лечь спать.

Он говорит одно, но в его ладонях совсем другая правда. Он сдавливает меня и подстраивает под себя. Я непроизвольно прогибаюсь и переношу ладони на его бедра. Димитрий не вызывает во мне отвращения, но я не хочу секса сейчас. Тело ноет, а на душе столько всего, что я ощущаю себя пустым сосудом. С огромной трещиной.

Но я боюсь отпускать Димитрия голодным. Я лягу спать, а он вернется на первый этаж, и кто знает, кто попадется ему под горячую руку. Он всегда люто злится, когда не получает того, что хочет. А на груди Клима и так сегодня нарисовали мишень. Он облажался как мой охранник.

— Все хорошо, — вру и заставляю себя звучать так, словно желание тоже сносит мне голову. — Ты можешь трахнуть меня.

Я упираюсь ладонями в кровать и подаюсь вперед, чтобы выставить попку перед Димитрием.

Ему не нужно предлагать дважды.

Димитрий перехватывает мое тело, он запускает ладонь под мой живот и по-собственнически захватывает. Как печать ставит, что я принадлежу только ему. Вообще существую, чтобы делать приятно именно ему. Он подтягивает меня к себе, устраивая меня так, чтобы было удобнее сорвать мою одежду.

Он не церемонится и рывками сдергивает простую хлопковую майку и домашние шортики. Медсестра помогла мне переодеться, когда меня привезли в дом. Она была предельно осторожна, как будто любое прикосновение к моей коже могло оставить синяк. Димитрий же по-мужски напорист. Он раздевает меня, отбрасывает одежду на пол и накрывает широкими сильными ладонями мои ягодицы.