– У меня к тебе деловое предложение, – неожиданно произнес Фабиан, приближаясь ко мне.
Теперь мы стояли рядом, почти касаясь друг друга, и могли лицезреть заснеженные пейзажи окрестностей королевского замка: высокие горы, разлапистые ели и бесконечную нетронутую зимнюю красоту сверкающих на солнце сугробов.
– М?
– Давай поженимся.
– Что? – У меня натурально отвисла челюсть.
– Смотри, отец хочет, чтобы мы с тобой продолжили род Фламенских и Нодарских драконами с уникальной магией. А если отец чего-то хочет, и ему этого не дать, он будет очень зол. Нам же это не нужно, правильно?
Я развернулась и в упор посмотрела на принца:
– То есть ты хочешь, чтобы я не злила твоего отца? Он в курсе, что сейчас опасно злить меня?
Помимо спонтанных оборотов, во время которых я могла дохнуть огнем, я все еще оставалась свободным существом! Женщиной! Личностью! И должна была сама выбирать… наверное. Не знаю, как там у этих герцогов-королей происходит.
– Ты не поняла, – весело сказал Фабиан, – давай изобразим, что мы согласны. Позлим Брину и ректора.
Мне послышалось «козлим Брину и ректора», и мне это понравилось. Не то чтобы я была очень мстительной… хотя вру, была! Эти алузийские снобы достойны того, чтобы их козлили! Или позлили. Что Альдгорьерр, герцог, чтоб ему другой дракон в окно пукнул, что эта принцесса-вышла-из-леса! Которая использовала моего брата в точности так же, как ректор использовал меня!
Конечно, теперь все по-другому! Коне-е-е-е-чно! Я же теперь драконица, а драконице можно предлагать серьезные отношения! Не Тьеррине, а драконице! Чтоб ему… два дракона в окно пукнули, а третий на голову наложил!
– Пока мы будем изображать будущую пару, отец будет добрый, – продолжил свою речь Фабиан, – переговоры пройдут проще, мир вернется на наши земли… и бла-бла-бла.
– Диплома-а-ат, – восхитилась я. Почти без сарказма.
Фабиан пропустил сарказм мимо ушей, а комплимент принял:
– Благодарю, моя герцогиня, – это было сказано тоже почти без сарказма.
Я фыркнула. С Фламенским мне сейчас было проще всего общаться: во-первых, при виде него мне не хотелось дышать огнем и не надо было думать, что говорить (над каждым словом), как двигаться (над каждым шагом), куда девать руки, ноги и себя всю (над каждым жестом!). А во-вторых, мы с ним, как это говорится, были на одной драконьей волне.
Он рассказал мне, во что слепо поверила Брина, читай, из-за чего они поссорились, а я ему – что мне предложил Артуан. Я ни с кем так откровенно раньше не разговаривала, как с Фламенским. Что ни говори, а спасение жизни сближает.
Из-под кровати вылезла Мисси и принялась обнюхивать Фабиановы ботинки. После чего начала с наслаждением тереться о принцевы ноги, и это стало последней каплей в принятии решения: моя фамильярочка ни к кому, кроме меня, так не ластилась.
– Идет, – я протянула ему руку.
– Отлично, – Фабиан ее пожал.
– Остался только один вопрос: как мы потом будем расставаться?
– Эмоционально и громко. Или тихо и мирно – все как ты пожелаешь.
– Тебе придется мне изменить.
– Или тебе мне.
Я открыла рот:
– С кем?!
По лицу Фабиана поняла, что он собирался сказать то, о чем потом пожалеет. Принц это тоже понял, поэтому быстро сказал:
– Ладно. Сам изменю.
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
– Спасибо за поддержку, – искренне произнесла я, отсмеявшись, – что бы я без тебя делала…
– Валялась бы где-то кверху лапками и пузиком. Как и я без тебя, – полусерьезно сообщил принц.
