Международное гуманитарное право - страница 63

, в ходе которого со всей очевидностью проявились новые форматы миротворчества в XXI в. По своей правовой природе на начальной стадии это был внутригосударственный вооруженный конфликт высокой интенсивности[499], сопровождавшийся проведением операции по поддержанию мира[500]. В дальнейшем он перерос в международный вооруженный конфликт (грузино-югоосетинский и грузино-абхазский) с наложением на происходящие события операции по установлению международного мира (принуждения к миру) в целях скорейшей локализации и ликвидации этого конфликта. Участие российских войск было ограничено их миротворческим статусом, а то, что ход операции потребовал привлечения дополнительных сил и средств с российской стороны, лишь подчеркивает решимость положить конец кровопролитию не на словах, а на деле.

Безусловно, после завершения проведения гуманитарных операций следующим этапом мирного урегулирования должно стать постконфликтное миростроительство (англ. post-conflict peace-building) – термин, возникший не так давно и предполагающий постконфликтную деятельность с целью устранения причин конфликта и воссоздания нормальной жизни. Миростроительство включает – но отнюдь не ограничивается этим – разоружение и реинтеграцию бывших комбатантов в гражданское общество, восстановление разрушенных в ходе конфликта экономических, общественно-политических, коммуникационных и иных структур, возвращение беженцев и перемещенных лиц, укрепление правопорядка (например, через подготовку кадров и реформирование структуры местной полиции, проведение реформ судебной и пенитенциарной систем), обеспечение соблюдения прав человека, оказание технической помощи в демократическом развитии, а также поощрение мирных методов урегулирования конфликтов, ликвидации причин и условий их возобновления.

Анализ миротворческих операций позволяет сделать следующие выводы. Механизм ООН способен действовать эффективно в борьбе против широкомасштабных гуманитарных кризисов с помощью гуманитарных силовых операций лишь в том случае, когда стратегические интересы постоянных членов СБ ООН не вступают в противоречия между собой. В соответствии с тем фактом, что ООН не имеет собственных достаточно мощных вооруженных сил, непосредственное осуществление гуманитарных силовых операций ООН иногда приходится возлагать на заинтересованные государства, чьи экономические и политические ресурсы позволяют осуществлять подобные акции. Существует реальная опасность того, что использование указанных операций может осуществляться не только в чисто гуманитарных целях и интересах всего мирового сообщества, но и в политических или экономических интересах определенных государств, которые стремятся доминировать в масштабах отдельного региона мира или в глобальном масштабе. В практическом плане гуманитарные силовые операции ООН могут иногда быть контрпродуктивными, т. е. приводить не к улучшению, а к еще большему ухудшению положения в конкретном государстве. Новизна института гуманитарных силовых операций ООН, а также потенциальная возможность злоупотребления этим институтом настойчиво требуют от теории современного международного права дальнейшей аналитической работы, направленной на разработку четкой системы международно-правовых критериев правомерности этих операций с тем, чтобы усовершенствовать практику их использования.

Исходя из практического опыта, который был накоплен сообществом государств в ходе проведения гуманитарных силовых операций последнего времени, а также опираясь на основные принципы международного права, можно сформулировать