– Кандалы снять, – тихим и спокойным голосом произнес Тарлаттус.
Маркос кивнул, и конвоир освободил узника от цепей.
– Итак… – Тарлаттус заглянул в один из длинных списков, составленных секретарем губернатора. – Расскажи мне, Рауль Гарсия Фернандес, зачем ты пришел к леди Элизабет Гранд?
Возникла неловкая пауза, и Маркос прикрикнул на него:
– Ну!
Мужик вздрогнул, шарахнулся в сторону и, покосившись на идальго, робко заговорил, потирая запястья:
– Я просил у нее вина, сеньор.
Тарлаттус перебрал несколько писем и выбрал из них одно, написанное графиней.
– Продолжай.
Клирик принялся за чтение, иногда поглядывая на незадачливого доносчика поверх письма.
– Сеньор, вы не подумайте дурного… я лишь хотел найти вина…
Он изобразил некий жест, понятный только ему самому, замолчал и прикоснулся к свежей ссадине на щеке. Клирик дочитал письмо в тишине, едва нарушаемой тяжелым дыханием Брата Маркоса. Последний, судя по каменному взгляду и сжатым кулакам, боролся с жаждой крови. Архиагент не сомневался, что, по крайней мере, половина синяков на теле Рауля появилась вследствие многочисленных столкновений с внешними обстоятельствами непреодолимой силы, если так можно выразиться.
Архиагент положил бумагу на стол и сжал в кулаке четки, словно искал в них благословенную опору Собора, необходимую для принятия непростого решения.
– Это все?
Мужик какое-то время переминался с ноги на ногу. Потом все-таки решился и пробормотал:
– Сеньор, у них нет ликов.
Тарлаттус не сомневался, что этот негодяй прокрался в асьенду и без сомнения был пойман и избит прислугой, а теперь защищает свою шкуру, выдумывая порочащие графиню факты. Он собирался отомстить, выдумав историю о ликах? Разумеется, Элизабет была известной и влиятельной леди, несчастной вдовой, унаследовавшей от мужа землю, небольшую мануфактуру и знаменитый виноградник, а какой-то вор клевещет на нее в отместку за собственную неудачу? Клирик покачал головой.
– Снимите с него все обвинения.
– Сеньор? – не поверив, что он так легко отделался, дебошир воспользовался моментом и отступил к выходу.
Уже в проеме Рауль добавил:
– Там бродила странная девушка.
Тарлаттус встал, с усталым видом неторопливо приблизился к нему и вывел в коридор. Через минуту архиагент вернулся обратно.
– Пара медяков за пару синяков, – пробормотал он себе под нос, в спешке собирая бумаги.
Сунув в карман четки, Тарлаттус приблизился к дону Маркосу.
– Графиню надо проверить.
– А если она уехала?
Пошлешь одного гонца на опережение, а второго – в соседний приход с письмом, чтобы они отправили голубей о начале розыска. Неужели и этому надо учить?
Вопрос прозвучал достаточно жестко, и Тарлаттус, подумав, добавил доброжелательным тоном мудрого советника:
– Никого не выпускать из города в течение суток. Мне нужны верховые сопровождающие и резвый жеребец.
Архиагент не хотел привлекать внимание дона Маркоса к последним словам Рауля и демонстративно отвернулся, заканчивая разговор.
Несмотря на мастерство возничего и запряженную четверку прекрасных лошадей, их изысканный экипаж покачивался на неровностях проселочной дороги, идущей в объезд Рогены, развеяв мечты беглецов о езде наперегонки с ветром. Прошедшие дожди размыли жирную землю, и колеса скользили по глине, а лошади, увязая в грязи, плелись, едва переставляя ноги. Может быть, из-за этого или по каким-то иным причинам они до сих пор не догнали повозку с багажом, скрывшуюся в густом предрассветном тумане.
