– Но ведь у вас, должно быть, сформировалось какое-то мнение – вы же были с ней знакомы.
– И да и нет. Здесь много работы – кто-то приезжает, а кто-то уезжает. Так же случилось и с ней. А у меня просто нет времени думать о каждом конкретном человеке.
– То есть вы ею не интересовались?
– Не до такой степени… Не больше, чем остальными нашими жильцами. Это мой бизнес, вы же понимаете. Я зарабатываю этим на жизнь. Для тех, кто здесь проживает, речь зачастую идет о жизни и смерти, а я всего лишь заведую общежитием и стараюсь делать это насколько возможно хорошо.
– Есть ли здесь кто-то другой, кто знал Елену лучше?
Было видно, что Доура задумалась.
– Вряд ли. По крайней мере, сейчас. Как я и говорила, здесь никто надолго не задерживается.
– Значит, никого, кто проживал бы у вас в один период с Еленой, уже не осталось?
– Ну почему же? Вероятно, кто-то и остался…
– Это можно выяснить?
– Полагаю, что да.
Доура включила ноутбук и застучала пальцами по клавишам. Некоторое время спустя она наконец сказала:
– Двое мужчин из Ирака – они пока здесь. Вы можете с ними переговорить. И еще одна сирийка.
– Я могу переговорить и с ней?
– Не думаю.
– Почему?
– Ее сейчас нет. Утром они куда-то уехали с адвокатом. Наверное, в Рейкьявик. В ее деле что-то сдвинулось, слава богу. А так она сидит целый день взаперти у себя в комнате – даже поесть редко спускается. Подробностей я не знаю – адвокат не будет же мне докладывать. Просто, глядя на них, я подумала, что забрезжила какая-то надежда. Хотя полной уверенности тут быть не может.
– А Елена? Как она себя вела? Как продвигалось ее дело?
– Понятия не имею.
– С ней работал адвокат?
– Полагаю, да, но сейчас я уже и не припомню, кто это был. Если я вообще это знала.
– Но предположить вы можете?
– Зачастую это одни и те же люди, – сказала Доура и продиктовала Хюльде три имени.
– Вы не могли бы показать мне комнату Елены? – спросила Хюльда.
– А почему вы вообще снова взялись за это дело? Его же закрыли.
– Не совсем.
– Что вы имеете в виду? Разве это не самоубийство?
– Расследование не завершено. Покажите мне комнату Елены, если вас это не затруднит.
– О’кей, – сказала Доура, настроение которой портилось на глазах. – Можно и повежливее. Кому хочется быть замешанным в таком деле?
– А вы в нем замешаны?
– Ну вы же понимаете, о чем я. Комната на втором этаже, но там сейчас другой жилец. Мы не можем просто так туда заявиться.
– Вы не могли бы проверить, там ли он сейчас.
С надменным выражением лица Доура вышла из кабинета и быстрым шагом направилась вдоль коридора к лестнице. Хюльда последовала за ней. Поднявшись на второй этаж, они остановились перед одной из дверей, и Доура постучала в нее. Им открыл молодой человек. Доура объяснила ему по-английски, что полиции нужно осмотреть комнату. Мужчина явно встревожился и спросил на ломаном английском:
– Меня хотят отправить домой?
Он повторил вопрос несколько раз, пока Доуре наконец не удалось заверить его, что никто его домой отправлять не собирается и визит полиции не имеет к нему никакого отношения. Молодой человек чуть не прослезился от радости и облегчения. Потом он с долей сомнения позволил им войти, хотя Хюльда и понимала, что он совсем не обязан этого делать. Ей даже стало слегка неловко – мужчина находился в Исландии на птичьих правах и вряд ли посмел бы отказать представителю полиции, даже имея на это все основания. Но цель оправдывает средства – времени у Хюльды было не так уж и много.
