Девушка нервно хихикнула. На сцене всё пришло в движение. Сейчас начнут втирать всю эту муть – как написать то, что можно продать… Я стоял и думал, как избавится от этой самой Жени, чтобы поговорить со звёздочкой.
— А хотите туда поближе? – очевидное решение пришло само собой.
— А? – девушка подняла на меня полный непонимания взгляд.
— Держите, – я протянул ей карточку со своим номером стула. — Идите, там лежат такие же карточки, садитесь на моё место.
— А? – она глянула мне за спину, смутилась и я понял с досадой, что посмотрела на место, где стояла подруга, но её там видимо не было. Надо было ускоряться. — А вы? – всё же перестроилась Евгения.
— Что я тут не слышал? — я махнул рукой, но на деле скорее уже хотел уйти, пока женщина, которая раздражающим образом умудрялась от меня постоянно сбегать, не исчезла снова.
На сцене заговорили, народ стал подтягиваться в зал, а Евгения благодарно кивнула и устремилась в сторону места, отведённого для Владислава Горелых. А я досчитал до трёх, мельком окинул присутствующих и рванул прочь – и хорошо, что потерять из виду рыжую голову было очень непросто.
Нагнал её очень легко, подхватив за локоть, больно в него вцепился, не думая о последствиях.
— И куда ты собралась? – спросил я. И понимал, что чёрта с два её отпущу. Нет, плевать. На всё сейчас плевать. Я был так зол, внутри бурлило жерло вулкана, и я готов взорваться ни с чего, но вот это – это уже повод.
— Костя… – прошептала она, оглядываясь по сторонам.
В холле уже почти никого не было, все были там внутри, а тут – уборщица, да охранников пара человек. Кто-то вот бежал к закрывающимся дверям зала презентаций в крутом бизнес-центре. Она рванула локоть и шагнула от меня.
— Ещё шаг, – предупредил я, — и я устрою тебе моноспектакль, как думаешь, где будет интереснее? Там, – кивнул на зал, — или здесь?
— Костя, пожалуйста…
— Нет, даже не пытайся. Шаг, и то, что сейчас происходит, будет везде. Твой звёздный час, слава, хотя ты кажется так усиленно избегаешь этого, – и я понимал, что обижал её, снова, снова, как тогда почти семь лет назад, делал больно словами, но ставил на кон, всё ставил. Конечно блефовал, но чтоб мне, я её хотел, так сильно, до одурения хотел эту женщину, сейчас сжавшуюся под моим напором. И больно было её так давить, но… да я не знал, как иначе. Стоял и молился, чтобы она поддалась.
— Вот и ценность моя, – выдавила она, а я, конечно, сломался, выбило дух от её слов.
— Я просто хочу поговорить, – попросил тихо и с надломом.
Она с секунду жалась, потом бегло осмотрелась, кажется искала место, где можно поговорить, но я знал, что тут под камерами с ней говорить не буду. Она сдалась, а значит этого уже довольно – взял её под руку и повёл вперёд. Знал, что на этаже ниже есть зимний сад и там были не камеры, а муляжи, потому что что-то там напутали при подключении и камеры накрылись, осталась только одна на входе – мне Ренат рассказывал. Типа тёлочек жарил здесь, романтик херов.
— Ну, вещай, – я поставил её к окну, возле какой-то пальмы.
— Что? – нахмурилась она.
— Ты что-то там про стеснение сказала. Кого, чего? Очень интересно.
— Я думаю, что ты понял…
— Неа, вообще нет, – мотнул головой, сдерживая себя, чтобы не сгрести в охапку и не трахнуть прямо здесь. — Я у тебя в таких местах был, что как-то тупо было бы стесняться, не находишь?
— Ты… ты меня не видел, и это… – промямлила она, сжимая ноги, а я с триумфом и голодом подумал, что завёл её.
