Выходит, зӱрёгал сорвался. Нецелесообразно убил некую женщину, не рассчитав силы, и не выполнил свою задачу. Камёлё вежливо слушала и напрасно пыталась понять, к чему вообще исполнитель ведет своими рассказами. «Он ведь должен знать, кто я, – размышляла она. – Не кем я являюсь сейчас, а кем была в прошлом. Во что я ввязалась на Ӧссе. Если он смог меня идентифицировать, то получил доступ и к записям с допросов и суда! Так почему, черт возьми, он делится всеми своими злоключениями именно со мной?!» Этому можно было найти объяснение. Камёлё не сомневалась, что совесть зӱрёгала, несмотря на аргументы разума об объективных затруднениях, все же приведет его в конце концов к ритуальной жертве. «Может, он хочет мне предложить принести себя в жертву вместе с ним?» – пришло ей в голову. Это был один из самых логичных вариантов: зӱрёгал, будучи верным слугой Аккӱтликса, хочет оказать любезность грешнице и таким образом искупить свои грехи. Камёлё знала, что в таком случае, при прохладном отношении к вере, ее ждут некоторые проблемы. Коротко: никаких телесных жидкостей Аккӱтликсу она отдавать не собиралась. В конце концов, торжества Озарения она в свое время успешно избежала.
– И хотя я не отступаюсь, есть обстоятельства, работающие против меня, – продолжал зӱрёгал. – Как ты, очевидно, знаешь, в дело вмешался любимец Аӧрлёмёгерля – Лукас Хильдебрандт. Он не прислушался к моим предупреждениям, улетел на Деймос II и предложил фомальхиванину транспортировку на Землю. После чего убедил ӧссенский Корабль защищать его, в результате чего я не смог остановить их по дороге. Человеку, который дал ему этот Корабль на время, я уже доходчиво выразил наше недовольство, но это никак не влияет на положение дел. Хильдебрандт с фомальхиванином находятся на Земле.
«Лукас убедил Корабль?!.»
Камёлё передернуло. Зӱрёгал упомянул об этом мимоходом, будто это совсем неважно… но в ней это замечание подернуло поверхность воспоминаний, будто акулий плавник: вспышка во тьме, привкус страха, ноты горечи. Она чувствовала, как ее ладони вспотели. На фомальхиванина плевать. На путешествие Луса тоже плевать. Но тот факт, что Лус говорил с Кораблем, что был с одной из Них в непосредственном контакте, вскрыл в ее душе бездну ужаса. Камёлё носила их в себе – обрывки воспоминаний о давних ночах в Тёрё Мӱнд, когда ровно то же самое крутилось в ее голове снова и снова, пока она всматривалась в бледный серп месяца Рекег: «Могут ли Они попробовать… где-то там, в космосе, по дороге к гиддӧрскому храму… и насколько сильным окажется давление… насколько успешным». Ее самый большой страх и самая большая забота. Самая гнетущая тайна.
«Лӱкеас Лус внутри Корабля; чем же таким он смог Ее убедить? – хмуро думала Камёлё. – Если он связался с Ней и говорил пятеричными кодами, сколько этому Кораблю удалось узнать?!. А сколько узнал фомальхиванин?» Но вслух она ничего не сказала. Зӱрёгал был последним существом, кому бы она доверилась.
Вся эта ситуация была весьма странной. После того, что исполнитель ей только что поведал, Камёлё уже ничего не понимала. Если речь не о жертвах, тогда о чем? Конечно, в голову приходило разное – например, что зӱрёгал потребует найти Лукаса и переманить фомальхиванина, но это звучало абсурдно. Официальный представитель Церкви точно не предложит сотрудничать такой, как она, – еретичке, которая для верующего ӧссеанина не больше чем грязь под ногтями! Наверняка он понимал и то, что сеть над космодромом принадлежала ей. Ведь они сражались, а он даже не упомянул этого! Как, впрочем, и она. Камёлё была слишком хорошо воспитана, чтобы спрашивать прямо.
