Лейтенант отличался терпеливостью и сердобольем. К тому же неплохо владел дедуктивным анализом.
– Предположим самую нелогичную и маловероятную версию. Ребёнка нашёл какой-нибудь пассажир и отнёс не к нам, а в любое другое отделение милиции нашего города. Например, по месту своего жительства. Но я, опять же, при вас звонил дежурному городского и дежурному районного управлений. У них – абсолютно вся оперативная информация. Не зафиксировано ничего подобного. Вот. Что ещё можно предположить? Ребёнка принесли в какое-нибудь медицинское учреждение? Об этих случаях всегда немедленно сообщается в милицию.
– Что же м-мне делать?.. – непослушными губами прошептала Лора.
Лейтенант, несмотря на молодость, был проницателен и педагогичен.
– Ребёнок вашей сестры не мог исчезнуть бесследно. Скажите, это действительно ребёнок вашей сестры?
– Да… – вздрогнула Лора, – Сестры… к-конечно.
– И сестра действительно не смогла к нам прийти?
– Д-да, не смогла. Я уже… вам… – пробормотала Лора, глядя на свои мокрые, запачканные дорожной грязью туфли, – Сестра почувствовала головокружение. Вышла на остановке, на секунду, вдохнуть свежего воздуха. А двери вдруг захлопнулись, и электричка уехала… с ребёнком. Ей стало совсем плохо, и она лежит… дома…
– Где дом?
– П-посёлок Котомак.
– Мнд, – покачал головой лейтенант, – Версийка, однако.
Лоре было не до лейтенантских сомнений.
– Что же мне… т-теперь?..
Лейтенант складом характера тяготел к конструктивному оптимизму.
– Если всё было так, как вы рассказали… Если так… Ребёнок не мог исчезнуть. Возможно, его подобрали на предыдущей станции, отнесли в местное отделение милиции или в больницу. Возможно, информация ещё не поступила в управление. Хотя… Чисто теоретически. А вам? Езжайте по станциям. Выясняйте, расспрашивайте людей. Мы тоже будем искать. Нате бумагу, ручку, садитесь, пишите.
– Что писать? – не поняла Лора.
– Как что? Заявление. И подробное описание случившегося. Подробное и достоверное.
* * *
Это тогда… тогда электричка задержалась из-за ремонтных работ на путях. Тогда. А сегодня, наверное, ремонтных работ не было, и электричка приехала в срок. Так же. Такая же. Та же… Зелёный, членистый, плоскорылый змей неспешно подкрался к платформе и расхлестнул все свои прорехи дверей. С десяток человек выпрыснулось из змеева чрева и направилось вдоль платформы, каждый в свою дальнейшую жизнь.
Она ехала тогда… в предпоследнем вагоне? Да, предпоследний.
Вот он, предпоследний. Тот же самый? А в нём… там, рядом с выходом, она сидела. А малыш лежал на скамейке – накормленный, согретый, и сладко посапывал. А может… а вдруг…
Лора, потеряв контроль над своим здравым смыслом, быстро шагнула в тамбур, через стекло внутренней двери заглянула в вагон. Народу было больше, чем тогда. На том, на бывшем их месте сидели два грузных, кожаных мужика и играли в карты. Напротив них, спиной к выходу – парень: вихрастая голова, схваченная наушниками, слегка покачивалась в лад своей музыке.
Лора едва успела выскочить мимо сходящихся дверей назад, на платформу. Коварный змей торжественно взвыл и рванул вперёд, словно за кем в погоню.
Лора продолжала бесцельно стоять на пупырчатом асфальте, слушая стук удаляющихся колес. Вдоль путей погуливал не резкий, но настуженный ветерок.
Дежурная по станции в синей форменной куртке, вышедшая отмахнуть жезлом стартующей электричке кругло-белое «добро», заметила Лору и направилась к ней. Дежурная была дородна, розоволица и пышноброва, с родинкой на щеке и тёмными необильными волосками над верхней губой. Её звали Аглая. Они пять дней уже, как сознакомлены были Лориной печалью.
