Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей - страница 2

От этого бесконечного чтения очень страдала память, которую я значительно перегрузил. Нередко мне приходилось брать большой перерыв в работе над книгой, чтобы разгрузиться, этот перерыв мог длиться днями, а иногда и месяцами. После некоторой утряски и работы над ошибками таблица постоянно преображалась и расширялась.

Несостыковки и различные ошибки, которые встречались мне регулярно, стали нормой – я постоянно отбраковывал ложные результаты. Практически на каждый верный результат существовало 10–20 ошибочных шагов, приводивших к тупику или неверной ветке исследований. Приходилось тщательно пересматривать, искать ошибки и удалять массы уже написанного текста. Здесь отдаю должное моему придирчивому внутреннему критику, который заставлял меня не останавливаться на достигнутом и копать дальше.

Сложности были и в том, что большинство мифов не имели «точки опоры» – хотя бы приблизительной датировки событий мифа, к которой можно привязаться. Это очень затрудняло работу, практически мне приходилось определять «возраст» того или иного мифа.

Хронологическая датировка сюжетов мифа вообще весьма туманна, и можно было рассчитывать лишь на генеалогию и косвенные методы определения такой датировки. А в тех эпосах, где такая датировка присутствовала, многие события в результате погрешностей оказывались значительно смещены во временной линии относительно их истинной позиции.

Практически никакому мифу нельзя было верить на 100%. Наоборот, самые авторитетные мировые эпосы позволяли себе наибольшее искажение событий, стоявших за мифами. Лишь определенные закономерности позволяли создать некий фундамент, на который я мог положиться в работе и определять, где мы имеем дело с оригиналом сюжета, а где с искажением.

Но эта работа того стоила – мне удалось нащупать некую тождественность и построить параллели. Проведя колоссальную работу, я убедился, что в большинстве случаев многие мифы являются вариацией одной истории, или точнее, последовательности событий, происходивших в определенном временном интервале.

В конечном итоге мне удалось сделать из своей таблицы что-то вроде мифологической карты. Эту карту можно было назвать «периодической системой» мифологии. И эта система позволяла не только рассчитать датировку рождения того или иного мифа, но и давала возможность связать этот миф с тем или иным историческим событием, оценить трансформации мифа и многое другое. Мифологическая карта позволяла и глянуть под новым углом на такие традиционные эпосы, как Библия или Махабхарата, увидеть в них то, чего не было видно раньше.

Когда приобретенный в работе опыт стал давать полноценные результаты, я, к своему ужасу, понял, что не могу полноценно сформулировать и объяснить читателю найденные закономерности. В эти моменты я напоминал себе обезьяну, изобретающую лампочку. Как будто эта обезьяна смогла понять принцип работы этой лампочки, но не обладала какими-то базовыми знаниями, чтобы объяснить это своим соплеменникам. Приходилось создать целую прикладную терминологию и даже науку, чтобы сделать работу понятной для широкого читателя.

Проложить лестницу между автором и читателем иногда намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ведь я в процессе работы ушел в такие дали, что мне стало очень сложно понять мышление вероятного читателя, которому с этим предстояло разбираться. В какой-то степени приходилось «отматывать» свое мышление к более простому уровню. Очень помогли и устные беседы – обсуждая книгу с друзьями и близкими, я обращал внимание на понятные и непонятные им моменты и где в книге мне следует разжевать материал более тщательно.