Читать онлайн Лилия Ким - Мифы и легенды



© Лилия Ким, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Я, Ким Лилия Николаевна, родилась 08.11.1933 г. на ст. Б.-Невер Читинской области. Окончила школу с золотой медалью в 1950 г. в г. Зыряновске Казахской ССР, затем в 1959 г. с отличием Ленинградский Институт Точной Механики и Оптики.

Училась я на вновь созданном по указанию Хрущёва радиотехническом факультете с повышенной на 100 рублей стипендией, и поскольку училась хорошо, то получала стипендию, повышенную ещё на 100 рублей, и подрабатывала на кафедре радиотехники на полставки (350 р.). Тогда космонавтике уделяли усиленное внимание, и я была хорошо обеспечена материально.

Окончив институт, была направлена в г. Ижевск, где и проработала в Особом КБ Мото-завода руководителем группы разработки наземных комплексов до 1990 г. С 2001 по 2011 была директором ООО по кабельному обогреву «САНДИ». С 2011 г. на пенсии. Дочь (после окончания МГУ) и внук живут и работают в Москве.

Стихи пишу с юности, на портале «Стихи. ру» с 2013 г., в РСП принята в 2014 г. Печаталась в российском журнале «Луч». В ижевском издательском ИП вышло 8 моих сборников стихов и поэм небольшим тиражом (60–65 экз.) для родных и друзей. Регулярно печатаюсь в сборниках «Стихи», издаваемых порталом «Стихи. ру».

Ким Лилия Николаевна 20.03.2018 г.

Часть 1

Мифы и легенды

1. Лавровый куст

Эрот обожал с Афродитой родство,
Был сыном ей резвым и смелым,
Тревожил опасным своим баловством,
Пуская любовные стрелы.
      Те стрелы разили людей и богов,
      Неся им то взлёт, то печали.
      Любовь обретала пристанище, кров,
      А жертвы покоя не знали.
Вот раз пошутил Аполлон: «Не пойдёт!
Ты плохо стреляешь – с уклоном!»
«Не так уж и плохо», – подумал Эрот,
Пуская стрелу… в Аполлона.
      И только стрела издала тихий звон,
      Влив в сердце волшебную лимфу,
      Помчался в любовном пылу Аполлон
      За Дафной, за юною нимфой.
А Дафна, от бега устав наконец,
Когда уже день был на склоне,
Взмолилась владыке речному: «Отец,
Избавь же меня от погони!»
      Родитель, чтоб дочери честь сохранить,
      Решил справедливо и строго:
      В куст лавра он Дафну успел превратить,
      Спасая от страстного бога.
Безмолвно стоял Аполлон у куста,
Смириться не мог с превращеньем.
Он Дафной пленён был, одною из ста,
А куст – разве повод для мщенья?
      С тех пор за столетием следует век,
      Мы мифы и сказки меняем,
      Но лучших в борьбе за стремительный бег
      Лавровым венком отмечаем!

2. Василёк

Жила в деревне бедная вдова,
А с нею синеглазый сын Василий.
Красив и статен. Повзрослел едва,
Его к труду родные приучили.
      Работал в поле, не жалея сил,
      Среди колосьев ржи кипело дело,
      А к вечеру на речку приходил,
      Чтоб на закате смыть усталость с тела.
Полюбоваться небом был готов:
Пылал закат, то розовый, то алый.
А из прибрежных ивовых кустов
За пареньком русалка наблюдала.
      Стал Василёк подводной деве люб.
      Заговорила с ним она не сразу,
      Но наконец слова слетели с губ:
      «Пойдём со мною, парень синеглазый!
Ты полюби меня, доверься мне,
Тебе вручу подводные богатства,
Мы будем жить в прохладной глубине
Среди моей родни, морского братства!»
      Но парень против этаких смотрин:
      «Родное поле мне раздольней, шире.
      Не греют сердце тьма морских глубин
      И обречённость жить в подводном мире!»
Такой ответ у девы вызвал шок,
Разгневалась русалка не на шутку,
Простого парня в полевой цветок
Преобразила заклинаньем жутким.
      С тех пор воды немало утекло.
      Среди колосьев памятью о чуде
      Те синие цветы – русалки зло,
      Их васильками называют люди.

3. Миф о Ниобе

Семь сынов у фиванской царицы и семь дочерей.
Дочь Тантала, Ниоба, гордится судьбою особой.
Дали боги ей счастье, богатство, прекрасных детей,
Но к богам благодарности мало в душе у Ниобы.
Рано утром жрецы объявили всем жителям Фив,
Чтобы жертвы Латоне представили пред алтарями,
Восхваляя её, восторгаться детьми не забыв,
Артемидой, златым Аполлоном – её близнецами.
Все фиванки с дарами послушно направились в храм,
Их покорные лбы украшали лавровые ветки.
Свои робкие просьбы они устремляли к богам,
Чтобы счастливы были бы сами, а также их детки.
И одна лишь Ниоба отвергла призывы жрецов,
Своим счастьем горда, проявила вдруг спесь дочь Тантала:
«Многодетная мать, чем я хуже, в конце-то концов?» —
На алтарь для Латоны нести свои жертвы не стала.
Услыхала Латона потоки презрительных слов,
На совет призвала Аполлона и дочь Артемиду:
«К смертным детям она приравняла бессмертных богов,
Неужели вы сможете вытерпеть эту обиду?»
Брат с сестрою стремглав мчались к Фивам, таясь в облаках,
Золочёные стрелы зловеще гремели в колчанах.
Вот два сына Ниобы летят на горячих конях
По пустынной тропе, окружённой кустами бурьяна.
Громко вскрикнул один, покачнулся в седле и упал:
Грудь пронзила ему золотая стрела Аполлона.
А второй, попытавшись укрыться в тени среди скал,
Всё же в спину стрелу получил на скаку неуклонно.
Двух других сыновей, поглощённых спортивной борьбой,
Вдруг настигла стрела, на обоих одной им хватило.
Поспешил на подмогу к ним брат – в сердце острой стрелой
Он сражён наповал Аполлона безжалостной силой.
Ранен в правую ногу шестой из семи сыновей,
Хочет вырвать стрелу, но вонзается в горло другая.
К небу руки вздымает последний сын – Илионей:
«Олимпийские боги, пощады прошу, умоляю!»
Аполлон слышит просьбу. Но поздно: звенит тетива
И стрела в повороте от цели не примет участья.
Царь мечом сам пронзил себе грудь, слух донёсся едва,
Что его сыновья пали жертвой богам в одночасье.
Над телами погибших рыдает Ниоба, скорбя.
Не о милости просит – наполнена речь её ядом:
«О Латона жестокая! Я победила тебя,
У меня всё же больше детей даже с первого взгляда!»
Только голос замолк – тетива зазвенела сильней,
Лук подняв золотой, выпускает шесть стрел Артемида.
Шесть прекрасных царевен, совсем ещё юных детей,
Сразу жизней лишились – жестокая месть за обиду!
Лишь седьмая в безмолвном смятении кинулась прочь
И укрылась у матери в складках широкого платья.
«О Латона, молю я: оставь мне хоть младшую дочь!
И тогда буду вечно молитвой тебя прославлять я!»
Но богиня не слышит. Звенит Артемиды стрела
И летит прямо в сердце последнего чада царицы.
Цепенеет от горя Ниоба. Вершатся дела,
О которых нам, смертным, порой даже сон не приснится!
Безразлично, бесчувственно тело Ниобы к ветрам,
Ни кровинки в лице. Слёзы скорби из глаз льются сами.
Буйный вихрь перенёс её в Лидию. Родина там.
На Сипиле-горе вдаль глядит, обращённая в камень.

4. Картошка, солнце и склероз

(По притче С. Савицкой)

В подполье, в старом доме
Жила-была Картошка.
Покоилась в истоме
Без света, без окошка.
      Но вот пора настала:
      Весна была в пути,
      Картошка осознала,
      Что ей пора расти.
Она протёрла глазки,
Подумала немножко,
Помедлила с опаской —
И выпустила ножки.
      Прозрачные и бледные,
      Они тянулись вверх,
      Воображали, бедные,
      Что белый свет померк.
А в доме на комоде
Мохнатый жил Склероз.
Людей не трогал вроде,
Но доводил до слёз.
      Когда по доброй воле
      Им что-то было нужно
      В комоде иль в подполье —
      Он жмурился натужно:
Пришедшие едва ли
Опомниться могли
И сразу забывали,
Зачем они пришли,
      А брали без разбора
      Что под руку придётся.
      Склероз же этот скоро
      Околдовал и Солнце.
Оно с того момента
Врывалось в дом – и с ходу
Всё шарило зачем-то
По старому комоду,
      Ища на всякий случай,
      Но напрочь цель забыв,
      Скрывалось вновь за тучи,
      Чтоб вспомнить свой порыв.
Пробила пол Картошка,
И с каждым днём виднее
В ней прорастали ножки,
Ветвясь и зеленея.
      Вот Солнце утром рано
      Проникло в старый дом.
      Вид показался странным:
      Пол в зелени кругом…
«Ах, батюшки!» – вскричало
Светило, вспомнив срок,
И людям показало
Пробившийся росток.
      Все вспомнили о сроках,
      Картошку извлекли,
      В полях своих широких
      Посадку провели.
Склероз же над конфузом
Так долго хохотал,
Своим мохнатым пузом
Чуть на пол не упал!

5. Морская сказка

I
Пылает алая заря,
Шумят морские дали,
Но в царстве грозного царя
Повсюду тень печали.
      У Нептуна болеет дочь,
      Прекрасная русалка,
      Никто не может ей помочь,
      Хотя до боли жалко.
Болезни странной нет причин,
Лекарства неизвестны
Ни в темноте морских глубин,
Ни в закоулках бездны.
      Бессильно всё: микстур приём,
      Режимы и диеты,
      И иссякают день за днём
      Надежда и советы.
Скорбит в отчаяньи отец —
Сам бог морских просторов —
И прерывает наконец
Пустые разговоры.
      Тверды слова, как монолит,
      Решенье непреклонно:
      «Тому, кто дочку исцелит,
      Её отдам я в жёны!
И, если жребий изберёт
Не бога – человека,
Пусть кончится мой славный род,
Расстанусь с ней навеки!
      Забудет дочка навсегда
      Русалок хороводы,
      Проявятся в ней (вот беда!)
      Черты людской породы.
Нелёгкую разлуку с ней
Скреплю я царским словом,
Лишь дочка – свет моих очей —
Была бы вновь здоровой.
      Других забот сегодня нет.
      Подводный мир воспрянет,
      И управлять им много лет
      Мой разум не устанет».
II
C трудом, неся ракушек воз,
Из дальней богадельни
К покою царскому приполз
Премудрый рак-отшельник.
      «О царь! Хвала тебе и честь!
      Прошу: не хмурься гневно.
      В древнейших книгах запись есть,
      Как излечить царевну.
Не хирургическим путём,
Не с помощью наркоза,
Доступен лишь один приём —
Приём метаморфозы.
Вели художника искать,
Умельца в этой сфере,
Чтоб мог портрет нарисовать
В изысканной манере.
И как он дочь изобразит,
Как на неё он взглянет,
Какой придаст ей внешний вид —
Такой она и станет.
Зато исчезнут хвори вдруг,
Поправится принцесса,
Пройдя всех изменений круг,
В конце того процесса.
Но берегись и не спеши
При выборе умельца,
Хотя все средства хороши,
Куда от горя деться!
Ведь может этот имярек
Изобразить такое,
Что не узнаешь ты вовек
Дитя своё родное!
Вот если осьминога вдруг
Портрет писать попросим,
Красы не жди: не будет рук,
А ножек будет восемь.
Добром советую тебе
По предпочтеньям века
Поверить ветреной судьбе
И выбрать человека!»
III
Художник спал на берегу
По зову вольных правил.
Посол-дельфин под моря гул
Его к дворцу доставил.
Был мастер лёгок на подъём:
С заказчиком не споря,
Наметил мелом и углём
Портрет царевны моря.
Ему талант недаром дан,
Фантазий много тоже.
В мечтах увидел лёгкий стан
И пару стройных ножек.
Готов заказанный портрет!
Но что с царевной стало?
Хвоста уже в помине нет
Под лёгким покрывалом,
Всё тело, кисти тонких рук
Не скрыты чешуёю.
Русалочка исчезла вдруг,
Став девушкой земною!
Дивится весь подводный мир,
Нептун расцвёл улыбкой,
Увидев дочку – свой кумир —
Живой, здоровой, гибкой!
Обняв царевну, говорит:
«Ты выглядишь отменно,
Хоть непривычен новый вид,
На пользу перемена!
Вот избавитель – твой жених,
Уйдёшь ты с ним на землю,
Где люди вас, ещё двоих,
Для жизни той приемлют.
И, если век для вас вдвойне
От счастья будет ярок,
Надеюсь, принесёте мне
Наследника в подарок.
Пройдёт пора родильных мук
И юность после детства —
Морское царство примет внук
От дедушки в наследство!

6. Виноградник

Трудолюбив, старателен был Ной,
Всех добрых дел зачинщик и рассадник.
Решил он близ обители земной
На пустыре возделать виноградник.
Лишь первую лозу он закопал,
Как Сатана узрел его старанья,
Проситься к Ною в компаньоны стал,
И согласился Ной для назиданья.
В пылу усердья Сатана добыл
Овечку, Льва, Свинью и Обезьяну