Мифы и реальность театра «КомедиантЪ» - страница 8

Тогда-то и родилась идея, что мы не будем городить декорации, чтобы двигать их перед зрителями, а лучше зрителей будем перемещать среди уже имеющихся фантасмагорических конструкций. Бродя по музейным залам, мы с Алёной сочиняли сцены для спектакля, вписывая их прямо в интерьеры. Было ужасно увлекательно придумывать, как и под какими предлогами мы будем переводить зрителей от экспоната к экспонату, с этажа на этаж. Наш сценарий обрастал персонажами, которых насчитывалось уже… 44, и было совершенно непонятно, где мы возьмём столько актёров, и как вообще всё это осуществить в реальности. Но «глаза боятся, а руки делают», и мы бросились в эту работу, как с трамплина – в море.

Плакат у входа в музей В. Маяковского.

Было решено дать возможность актёрам попробовать себя в разных ролях, и мы начали репетировать отдельные сцены прямо в музее, на глазах у посетителей. Очень многое тут же меняли и переписывали – сценарий видоизменялся каждый день. Кроме того, сам стиль репетиций был достаточно неожиданным для актёров, да и для нас самих. Мы никогда раньше не думали, что возможно вообще режиссировать вдвоём. Но Алёна как-то сразу выстраивала рисунок роли, схему взаимоотношений, мизансцены, а я давала актёрам нужные психологические пристройки, мотивы, действия, и дело пошло очень быстро. А когда внешний рисунок роли не совпадал с внутренними задачами персонажей, и мы с Алёной говорили артистам вроде бы противоположные вещи – они в недоумении спрашивали нас: «Кого же слушать?» Тогда мы хором отвечали: «Обеих!»

Исключительно актёрскими средствами, театральными приёмами и незначительными деталями костюмов и реквизита мы добились того, что каждый артист преображался, играя попеременно сразу несколько очень разных характеров, при этом перебегая между этажами и успевая перевоплощаться прямо на ходу.

И вот после интенсивных репетиций состоялась премьера. Она совпала с семинаром директоров московских музеев, который проходил в помещении Государственного музея В. В. Маяковского, после чего всех участников «угостили» нашим спектаклем. Тогда таких спектаклей не было нигде, тем более в музейных пространствах. Актёры играли прямо в гуще зрителей, втягивая их в происходящее. Зрители ощущали себя то участниками скандалов, где Маяковский лихо расправлялся с нападавшими на него критиками, то поверенными его непомерной любви, то свидетелями кризисов и метаний поэта.

После просмотра потрясённые директора набросились на нас, предлагая сделать подобные спектакли в их музеях. Предложение сделал даже музей Дарвина, снизу доверху наполненный чучелами и муляжами животных, начиная от устрашающих динозавров и мамонтов и заканчивая таким широко распространённым видом, как Homo Sapiens. Конечно, от такого обилия предложений голова могла пойти кругом, если бы мы сразу же не нырнули с головой в следующий проект, о котором будет поведано чуть позже.

Спектакль «Он – Сам» шёл зачастую при сильных переаншлагах. На него ходили зрители всех возрастов от школьников и студентов до пожилых и солидных людей. Школьники, посмотрев наш спектакль, начинали (по свидетельству учителей) всюду таскать с собой томики Маяковского, студенты стали писать дипломные работы о нашем театре, а взрослые люди – горячие отзывы, диссертации, статьи.

Среди них не могу не вспомнить очень любопытную статью Виктора Жука, в которой независимый журналист под впечатлением нашего театрального зрелища прослеживает исторический казус. С одной стороны, Маяковский был экстремально политически востребован в советские времена при неглубокой оценке его поэтической мощи и неповторимости. А с другой – в новой исторической реальности, когда Маяковский политически совсем не интересен, он стал востребован именно поэтически. Его особый язык и уникальные ритмы, прорвавшись сквозь время, оказываются нужны сегодняшним поколениям.