– Бабушка, давай-ка сварим друг друга.
Старуха согласилась. Какийане условился с ней, что тот, кого будут варить, когда почувствует, что ему жарко, должен крикнуть: «Я уже совсем сварился!»
Первым решили варить Какийане. Старуха и с этим согласилась. Посадила она Какийане в горшок и стала его варить. Не прошло и минуты, как Какийане уже закричал:
– Ну, довольно! Я уже совсем сварился!
Старуха сняла крышку с горшка, Какийане выскочил, а вместо него полезла в горшок сама старуха. Через некоторое время она закричала:
– Ну, довольно! Я уже совсем сварилась!
Но Какийане ответил ей:
– Как не стыдно тебе, старой старухе, говорить такой вздор, что ты уже сварилась! Я сидел гораздо дольше тебя в горшке, а я еще молод, ты же вон какая старая и жесткая. Твое мясо должно вариться гораздо дольше, чем мое!
С этими словами Какийане подложил под горшок свежих дров. Старуха плакала от боли и кричала не переставая:
– Я уже совсем сварилась, я стала совсем мягкая!
Но Какийане отвечал ей все одно и то же:
– Нет, ты еще не сварилась; потерпи-ка еще немного!
Намолол Какийане на ручной мельнице «амабеле», сварил кашу, когда же каша была готова, он снял ее с огня и поставил это кушанье внучатам старухи, чтобы они поели, когда вернутся с охоты. Сам он тоже наелся досыта. Затем взял он кожаную одежду старухи, завернулся в нее и, услыхав, что возвращаются с охоты внучата старухи, лег и притворился спящим.
Внуки вошли в хижину. Они принесли с собой газель, которую убили на охоте. Какийане притворился, что проснулся, и сказал:
– Вот это хорошо, это очень хорошо, мои деточки. Посмотрите-ка, вон я приготовила вам поесть! Поешьте-ка, вы, наверное, очень устали и проголодались на охоте.
Внуки стали есть. Когда они ели, младший внук говорит вдруг старшему:
– Посмотри-ка сюда: это, кажется, рука нашей бабушки!
Но старший внук ответил:
– Молчи, разве ты не видишь, что старуха лежит вон там; она при смерти!
Какийане же сказал, изменив голос:
– Ах вы, неблагодарные, неблагодарные!
Услыхав эти слова, старухины внучата замолчали и стали есть и пить молча, пока не напились и не наелись досыта. Тогда сказал им Какийане:
– Ах, деточки вы мои, деточки, изжарьте мне получше газель, которую вы убили сегодня на охоте.
Внуки принялись жарить газель, а Какийане потихоньку вышел из хижины, отошел подальше, снял одежду старухи и закричал:
– О-хо-хо-хо! Ведь вы съели вашу бабушку!
Оба внука выскочили из хижины и погнались за Какийане, но он побежал со всех ног, что было у него сил, а добежав до берега реки, превратился там в деревянный чурбан. Прибежали на берег реки и внучата старухи, схватили они чурбан, перебросили его через реку и воскликнули:
– О великий дух, ты хорошо, наверное, знаешь Какийане и, конечно, знаешь, где он теперь находится. Убей же его там, где ты его сейчас видишь, вот этим чурбаном.
Чурбан, перелетев на другой берег реки, превратился опять в Какийане, а Какийане закричал:
– Эй, вы, ребята! Вы меня, однако, молодцом переправили на другой берег реки.
Крикнул это Какийане и пошел дальше, а внуки остались на противоположном берегу реки и очень сердились.
Пошел Какийане дальше. Шел, шел и встретил старика, который ел хлеб. Отнял Какийане у старика хлеб и побежал. Старик погнался за ним и все кричал ему вослед:
– Отдай мой хлеб, Какийане! Брось мой хлеб, Какийане!
Но Какийане не слушался, а бежал все дальше да дальше, пока не добежал до большого дерева, в котором было дупло, и быстро влез в это дупло. Следом за ним прибежал к дереву старик и засунул руку в дупло, чтобы вытащить оттуда злодея Какийане. Схватил старик Какийане за ногу, а тот закричал:
