Два тролля посмотрели друг на друга.
– Иди ты, – сказал первый тролль.
– Нет. Мне здесь нравится. Иди ты.
– Я старший. Иди ты.
– Эй, мальчики, – сказала Тананда, не отключая свою личную магию, пока ее пальцы скользили по их спинам. – Войдем мы все.
Прежде чем мы вошли внутрь, она восстановила чары маскировки. Кстати, вовремя, потому что в театре жизнь била ключом. За кулисами распорядители в фиолетовых комбинезонах покрикивали на рабочих сцены, тащивших мимо нас части декораций и кативших кронштейны с костюмами. Изумленно разинув клюв, Калипса шагнула следом. Я шел замыкающим, чтобы никто не увязался за нами по коридору.
– Не понимаю, как ты сегодня заработаешь хотя бы малую часть своей награды, Ааз, – сказала Асти. – Ты провалил переговоры. Твоя троллина закрыла сделку, и, я бы добавила, весьма ловко! Не то, что ты!
– Замолчи! – рявкнул я. Я только что восхищался техникой Танды, а замечания кубка высосали из нее всю радость, словно дыра в бочонке с вином. – Мы вошли, не так ли? Мне наплевать, что именно работает, пока что-то работает. Не убеди она их, я бы нашел другой способ. Но мне не пришлось. Конец истории.
– У тебя найдется оправдание для всего, – пренебрежительно фыркнула Асти, пока мы проходили в обитую войлоком дверь. – Впрочем, что еще тебе остается, учитывая твои провалы.
– На что ты намекаешь? Какие такие провалы? – проревел я.
– Тсс! – прошипел один из троллей, отвлекаясь от ласковых поглаживаний Тананды. – Буирни терпеть не может громких звуков, кроме своего собственного.
– Что там за шум? – спросил пронзительный голос, заполнив собой короткий коридор. – Я не слышу собственного свиста!
Тролли открыли двойные двери, украшенные огромными золотыми звездами, и проводили нас через них. Несомненно, мы вошли в зал для аудиенций. Комната была забита мебелью и людьми, но я без труда разглядел самого Буирни. Во-первых, он был единственной золотой флейтой в комнате, возлежа на изумрудно-зеленой бархатной подушке, а во-вторых, на него падал луч прожектора. Сияние его золотого корпуса слепило глаза, отбрасывая все остальное в тень. Я прищурился, чтобы получше его рассмотреть. Буирни был не совсем флейтой. То есть он принадлежал к семейству флейт, но к числу самых маленьких его членов. Он был файфом.
– Кто там? – спросил он. – Ладно, входите, кто бы там ни пришел к Буирни Золотому Голосу.
– Ты хотел сказать, к Буирни Колоссальному Эго, – съязвила Асти страдальческим голосом.
– Асти? Асти, это ты? Мне показалось, что я ощутил возмущения в Силе. Как, во имя писка, твои дела?
– Я тоже здесь, дорогой, – подала голос Келса. – И Эрзац.
Маленькие круглые изумруды наверху флейты выпучились в огромные изумруды.
– Вот это сюрприз! Я думал, что, когда мы все встретимся в следующий раз, это будет одним из признаков Финального Апокалипсиса!
– Надеюсь, ничего настолько впечатляющего не случится, – сказала Асти.
– Расскажи мне об этом все! Обожаю сюрпризы, особенно когда они не фатальные! – Буирни издал пронзительный смешок.
Это был своего рода сигнал, потому что остальные эльбанцы, находившиеся в комнате, истерически захихикали. Но Буирни издал резкий свист. Все тотчас умолкли и нервно переглянулись. Прихлебатели. Сикофанты.
– Не фатальные, глупая свистулька, но важные.
– Мы можем поговорить наедине? – спросил я, пытаясь вырвать у Чаши инициативу в разговоре.
– Уступите дорогу, народ, уступите дорогу! – воскликнул Буирни. – Дайте пройти моим старым и самым дорогим друзьям! И еще нескольким новым, – добавил он, с опаской поглядывая на Тананду, Калипсу и меня. – Садитесь, садитесь. Остальные могут вернуться, когда я свистну!
