Она посещала Джеймстаун, наверное, так же часто, как жилище своего отца, и на протяжении двух-трех лет (1608–1609) она, словно ангел Господень, охраняла нашу колонию от смерти, голода и напастей. Если бы в те дни колония была разрушена, то осталась бы таковой по сей день.
С тех пор многое изменилось и стало совсем другим, не таким, как было, когда я уехал из колонии. После моего отъезда началась долгая и тяжелая война между нашей колонией и ее отцом, на протяжении которой о девушке никто не слышал.
Два года спустя она сама была взята в плен, где оставалась более двух лет. Так колония была освобождена, с индейцами заключили мир. В конце концов, несмотря на то что девушка осталась дикаркой, на ней женился добропорядочный английский джентльмен, с которым она в настоящее время находится в Англии. Она – первая христианка из индейцев, первая жительница Вирджинии, заговорившая по-английски и родившая ребенка от англичанина, что, по моему мнению, чрезвычайно важно и достойно внимания высочайших особ.
Именно поэтому я позволил себе обратиться к Вашему величеству. Возможно, для этого рассказа могло быть найдено более достойное перо, но он не мог идти от более честного сердца. Я ничего и никогда не просил для себя. Только недостаток моих талантов и ее одиночество в нашем мире, Ваши неограниченные возможности и власть, ее нужды, добродетели и простота придали мне смелости, чтобы побеспокоить Ваше величество. Молю Вас принять участие в этой женщине, даже если знания о ней до Вас дошли от такого недостойного рассказчика, каким являюсь я. Состояние дел ее супруга не позволяет ей быть представленной Вашему величеству. Все, что я могу сделать, – это поведать Вам о ней, поскольку никто не сталкивался с результатами ее дел чаще, чем я, и никто лучше меня не знает, сколь силен ее дух, несмотря на хрупкое телосложение. Я боюсь, что, не будучи хорошо принятой в нашем королевстве, она может составить себе неверное представление о нем, и тогда ее любовь к нам и христианству вполне может превратиться в презрение и гнев, способные обратить все лучшее во зло. В то же время внимание величайшей из королев окажется для нее самой большой честью, на которую она не смела рассчитывать. А известная всем несравненная доброта Вашего величества к слугам, вне всякого сомнения, наполнит ее сердце удовлетворением и признательностью и заставит искренне полюбить Ваше величество и всех честных подданных нашего короля».
Далее капитан Пауэлл продолжает:
«За время, что я провел в Лондоне, придворные и некоторые другие лица – мои знакомые – навестили ее вместе со мной и пришли к выводу, что обращение в христианство пошло ей на пользу. Им доводилось видеть многих английских леди, значительно менее благовоспитанных и приятных в общении, чем леди Покахонтас. Насколько я слышал, их величества также высоко оценили ее, что, безусловно, доставило ей глубокое удовлетворение, было заслужено и составило бы приятные воспоминания, если бы она дожила до возвращения в Вирджинию.
К несчастью, в Грейвсенде Господу было угодно призвать эту молодую леди к себе, но, несмотря на печаль из-за ее неожиданной смерти, людям, ее окружающим, было радостно видеть, сколь глубоко религиозной она осталась до самого конца. Любимый сын леди Ребекки Томас Рольф был оставлен в Плимуте у сэра Льюиса Стакли, пожелавшего заботиться о нем».
