Картинка поменялась. Я ощутил себя парящим в космическом пространстве, рядом в позе лотоса медитировала Чара. Мне было странно видеть ее фигуру вместо корабля.
– Чара, так происходит всегда.
Она открыла глаза. Два ярких прожектора активных радаров просканировали меня.
– В той или иной мере. Мне начинать?
– Да.
Чара взяла длинную трубочку и плюнула в меня огнем. В грудь ударила струя плазмы. От дикой боли я очнулся. Гена сорвал с меня лобур, кинул его в ведро. В ведре забулькало, вода вскипела испаряясь. Ризан побрызгала на затылок чем-то приятно прохладным. Боль стала стихать.
– И это не было пробития корпуса. – Прокомментировал Гена.
– Да, это полный трындец. Так не полетаешь. Дайка свежий лобур.
Подключившись, я ощутил жжение по всей груди. Оно медленно стихало. Травма заживала. Вызвал Чару.
– Можешь стрельнуть по стандартной броне?
– Легко.
С ее пальца сорвалась струя плазмы, ударив мне в лоб. Ощущение не было приятным, но совершенно безболезненным. Как будто жестко изогнули кисть, на рефлексе я развернул борт, уклоняясь от удара.
– Чара, а можно посмотреть, как выглядит бой в таком состоянии?
– Хочешь сопоставить визуализацию с записью внешних камер?
– Да.
– Сейчас организуем.
Заложив два пальца в рот, она свистнула. Через пару минут со стороны крейсера появилась тройка хоккеистов. Они двигались как заправские нападающие, пасуя друг другу шайбу. Чара преобразилась в теннисистку с огромной ракеткой и большим ярким шаром вместо мяча. Она подбросила шар, нанеся по нему мощный удар. Тройка уклонилась. Тот, у которого оказалась шайба, метнул ее в Чару. Бросок был настолько молниеносным, что она не успела уклониться, лишь прикрылась ракеткой. Брызги плазмы озарили ее. «Работа направленной кинетической защиты против плазмы» прозвучал в голове голос Гены. Тройка хоккеистов, слажено расстреливала Чару со всех возможных ракурсов. Они меняли позицию в трех плоскостях. Приблизившись, окружили ее не позволяя вырваться из плазменного кольца. Ей очень редко удавалось их атаковать. Все ее атаки они отбивали наручными щитками.
Через пару минут я попросил их остановиться. Мне надо было пересмотреть материал и переосмыслить новые данные.
В лаборатории я вновь подключился к терминалу. На моем столе уже стоял аквариум там плавал лобур. Жукка пояснил, что так он отдыхает и кормиться. Это был тот самый вчерашний лобур. Я узнал его по паре приметных пятнышек. Теперь это мой лобур. Очередное подключение произошло практически сразу. Мне даже не пришлось искать терминал. Он уже привык ко мне.
Воспроизведя запись сражения, я ничего не понял. Она длилась всего несколько секунд. Снизив скорость воспроизведения в десять раз, я успел заметить неспешное прибытие трех бортов. Лишь снизив скорость в сто раз смог, наконец, насладиться боем. Там не оказалось ничего удивительного. Мощность силовой установки позволяла машинам перемещаться в пространстве в любом направлении, почти с любой скоростью. Наверно с точки зрения командира эскадрильи это было показательно, но для меня смысла особого не имело. Отключился я уже просто по своему желанию. Погладив сороконожку я опустил того в аквариум.
Заметив, что я вышел в реал, ко мне подошла Ирада.
– Как успехи?
– Пока не знаю. Непонятно, почему лобур так жестко привязывается к нервной системе брони. У пилотов же нет такого эффекта при ношении скафандра?
– Не знаю. Пилоты редко получают повреждения легкого характера. Если уж в него попали, то это фатально в любом случае. Есть только исключения, если залпом отрезало кабину. Но по ней уже никто не стреляет.
