Выученная беспомощность парализует волю, отвагу и отключает мозг. На авансцену выходит раненый ребенок, который был жертвой рядом со взрослыми родителями или абьюзером.
Мы находимся в когнитивном диссонансе: ребенок беспомощен, но мы-то не беспомощны. Но поскольку мы мигрировали в детский полюс беспомощности и ничтожности, нам кажется, что мы не справимся, хотя это по большей части субъективное переживание.
Второй психологический признак жертвы – это самосбывающееся пророчество. Взрослый, идентифицирующий себя жертвой, ожидает катастрофы каждый божий день. У страха, как водится, глаза велики, так и жертва любую сложность способна свести к катастрофе.
Жертва может изо дня в день совершать когнитивную ошибку катастрофизации действительности. Мы все умрем и Страшный суд предсказан ведущими религиями. В животе и смерти только Бог волен.
Стоит ли бояться жить и исполнять свое Предназначение?
Быть или не быть – вот в чем вопрос.
Когнитивная ошибка катастрофизации действительности проистекает из первой – выученной беспомощности.
Почему пророчество катастрофы жертвы сбывается? Потому что ей свойственно туннельное восприятие действительности. В таком состоянии она не замечает объективные возможности, подсказки, не способна вступить в контакт с личной силой.
Ошибки восприятия и когнитивная ошибка ожидания катастрофы, идентификация с беспомощным ребенком – все приводит к тому, что мы не справляемся (в который раз) с задачей. Опыт поражений накапливается, укрепляя в позиции жертвы.
Тогда мы в бессилии опускаем руки и плывем по жизни утлой лодочкой, готовой в любой момент пойти ко дну.
Нужно остановиться. Пойти навстречу боли и страху. А не метаться, как Лелик в фильме «Бриллиантовая рука», повторяя: «Шеф, все пропало! Гипс снимают. Клиент уезжает!»
Третья психологическая характеристика связана с личными границами.
У жертвы психологические границы либо отсутствуют вообще, либо с нечеткими контурами и максимально проницаемы.
Взрослый человек с комплексом жертвы пропускает момент нарушения личных границ. Он начинает бить тревогу только тогда, когда ему сели на шею и свесили ножки. Или, того хуже, когда начинают мочиться на голову.
В процессе терапии, когда взрослый с комплексом жертвы начинает понимать себя, он способен отметить, что чувствует, как скукоживается, сжимается в комочек. Чувствует себя беспомощным, парализованным от страха.
«Сливание» границ может происходить по нескольким причинам. Ребенок воспитывался в авторитарной, агрессивной семье, где часто становился жертвой физического, эмоционального, сексуального насилия. Непоследовательный стиль родительского воспитания так же может становиться причиной формирования комплекса жертвы. Ребенок в такой семье не знает, как к нему будут относиться в следующий момент, ударят или приласкают. За одно и то же действие, за один и тот же поступок, эмоцию, высказывание могут быть совершенно разные реакции от родителей.
Непоследовательный стиль воспитания является причиной формирования тревожности у ребенка. Тревожность как постоянный эмоциональный фон у взрослого приводит к тому, что он постоянно вибрирует на энергетическом уровне, и это делает его уязвимым в общении.
Когда ребенок воспитывается агрессивными, непоследовательными, авторитарными родителями, то для психологического выживания его восприятие затачивается под другого. Он вынужден постоянно сканировать эмоции родителей, не обращая внимания на свои. Рефлексия собственных чувств не развивается вообще или в недостаточном объеме.
