– Да. А когда вы Колю отпустите?
– Говорю же, как проспится – зададим ему пару вопросов, и отпустим. У нас не санаторий – долго не отдохнёшь.
– И всё равно – неправильно это. Нельзя вот так просто человека задерживать.
– Во-первых: его никто не задерживает. Его приглашают для дачи показаний. А поскольку он «не в силах» сам к нам дойти, и уж тем более не в состоянии дать показания на месте, как это сделал ты – то мы его любезно сопроводим в служебном автомобиле. Во-вторых: что ты предлагаешь? Оставить его здесь, он проспится, и где нам его потом искать? Ты можешь дать гарантии, что он сам к нам в ближайшее время дойдёт, а не пойдёт где-нибудь опохмеляться? А времени за ним бегать у нас нет! У нас здесь 6 трупов – твоих друзей, между прочим. И чем быстрее нам удастся что-то от него узнать – тем быстрее поймаем преступника. Понимаешь?
– Понимаю, – устремив взгляд в никуда машинально ответил Гена.
– К тому же, неужели, ты и правда считаешь, что у нас ему будет хуже, чем здесь? Что он теряет? Или вместо кутузки он мог бы сейчас спать в номере пятизвёздочного отеля?
– Да, нет – нервно усмехнулся бомж.
– Вот и отлично. Так что, запомнил? Капитан Михайлова.
– И лейтенант Лисовой! – из-за спины добавил помощник.
Распрощавшись с собеседником, сотрудники вернулись к месту преступления, где их уже ждал Моисей Семёнович:
– Что ж, ребятки. Оказывается, у нас не шесть тел, а все семь.
– Как семь? Кто ещё?
– А вон, полюбуйтесь, за кустами.
Подойдя к растительности, полицейские обнаружили ещё один труп, но на этот раз не человеческий.
Собачий…
Голова пса запрокинута назад, глаза выпучены, хвост выпрямлен кверху.
– Ну, по крайней мере, это объясняет, куда делись остатки пирога.
– Думаешь, они его подкормили?
– Или сам доел то, что оставалось в коробке. В любом случае, пёс разделил с господами трапезу, за что и поплатился.
– Жаль животное. Значит, ты поезжай пока в отделение, проследи, чтоб Николаю выделили лучший номер для отдыха, а я пока схожу в церковь.
– Помолишься, чтоб мы поскорее раскрыли дело? – в своём репертуаре пошутил Михаил.
– Разумеется. Попрошу отца Савву, чтоб поставил свечку за твоё здравие. Заодно задам несколько вопросов. И да, сделай запрос нашим коллегам, не было ли подобных случаев неестественной смерти бездомных в городе за последнее время. И если такие, вдруг, случатся – пусть сообщат нам.
– Думаешь, имеем дело с серийным убийцей бомжей?
– Кто знает, Миша? Представители данного сословия мрут нередко, и на причины смерти мало кто обращает внимание. Однако, убийства бомжей могут быть лишь тренировкой, так сказать, для закалки духа. Ты ж ведь помнишь дело Днепропетровских маньяков? Правда, они начали с бездомных животных, но в итоге перешли и на людей..
– Понимаю о чём ты. Что поделать, ведь жестокость нынче в моде. Более того, что она не наказывается, так ещё и всячески поощряется.
– Да, ты прав. Чёртова война…
Людей у церкви практически не было Позолоченный купол отражал свет июньского солнца. Так тихо вокруг, только зелёные листья шелестят на ветру. «Скоро Троица» – подумала Кира, осматривая образы, изображённые на стене храма. Кто приходит сюда? Верующие, впустившие Творца в душу и старающиеся жить праведно? Или просто грешники, считающие, что периодическое посещение храмового помещения позволит им после смерти попасть в места с приятным климатом?
Кира не была верующей, однако атеисткой её тоже назвать было сложно. По крайней мере, она верила, что её жизнь ей не принадлежит, и от этого становилось чуточку спокойнее. Меньше ответственности ощущалось на женских плечах. Но всё же, некоторые моменты прошлого она судьбе никогда не простит. Те моменты, в которые, как она уверена, нелёгкая обошлась с ней весьма несправедливо, если не сказать – жестоко.
