«Господи, как хорошо-то! И дышится легко! – думал Махнев. – Похоже, я где-то в родных краях. Кто эта дама? Может, это … Глаша? Вот был бы щедрый подарок!»
Вдруг дама обернулась. Это была не Глафира Сергеевна… У этой дамы тоже были русые волосы, с золотистым отливом. Но эта женщина была чуточку старше. На вид ей было лет двадцать пять. Она имела пышные, округлые формы. Высокая грудь пленительно вздымалась под тоненьким жатым шелком летнего платья. Талия была туго затянута в корсет, выпуская на волю пышные бедра. Похоже, что в фасоне ее платья отсутствовал турнюр. И ниже корсета, сзади, выпирал естественный, очень пышный зад.
«Ого, какой у дамочки роскошный афедрон! Таким булкам позавидовала бы любая», – промелькнуло в голове у нашего Казановы.
Тонкие черты казались довольно миловидными. Взгляд голубых глаз был чуточку рассеян и лукав. Длинные ресницы бросали тень на глаза. Полные губки открывали жемчуг белых зубов. Волосы, собранные в высокую прическу, слегка растрепались. Одна из прядок упала на грудь.
«А незнакомка определенно хороша!»
Он подошел к беседке. Ее стрельчатый белый купол, похожий на восточный шатер, закрывал от сильного солнца и ветров. Резные квадраты стен до середины были увиты плющом и лиловым вьюнком. В углу беседки стояла удобная скамья.
– Ой, Владимир Иванович, вы уже приехали? – незнакомка всплеснула руками, покраснела и сделала несколько шагов навстречу.
Кровь прилила к ее бледному от жара лицу. Круглые щечки порозовели.
– Да, сударыня? – он вопросительно посмотрел на женщину.
– Ой, мы с вами не знакомы. Иван Петрович, супруг мой, рассказывал мне о вас. И по его описанию я вас сразу и узнала, – смущенно улыбнулась она.
– Иван Петрович?
– Ну, да. Грабов Иван Петрович. Вы же к нему приехали? Это его поместье. А я его супруга. Меня зовут Елена Николаевна.
– Елена Николаевна, я очень рад знакомству, – молвил Владимир и галантно поклонился.
– Супруг не дождался вас на той неделе и укатил в Земское собрание. Он на днях должен приехать. Дня через три. Он велел мне вас встретить и устроить в нашем доме. Наказал развлекать вас, пока он сам не вернется из поездки.
– Да? – удивился Владимир.
Но вслух не стал опровергать ту ситуацию, в которой он так неожиданно оказался.
«Грабов? Грабов? – напряг он память. – Кто такой? Черт! Совсем незнакомая фамилия. Совершенно не помню такого господина».
И словно в ответ на его мысли прекрасная Елена Николаевна чуть сбивчиво, смущаясь и скромно поглядывая на гостя, стала пояснять то, чего Владимир совсем не понимал.
– Муж сказал, что знаком с вами чуть ли не со студенческой скамьи. Рассказывал, что неоднократно встречался с вами в Сенате, когда вы еще служили в чине «коллежского асессора». Рассказывал о том, какой вы благородный человек и талантливый сочинитель.
– Даже так?
– Да… – мило улыбнулась она. – У него до сих пор в альбоме есть ваши прекрасные вирши и несколько эпиграмм. Он очень гордился вами. Всегда считал, что из вас вышел бы прекрасный поэт или писатель. Он так и говорил: «Махневу бы не сельским хозяйством заниматься, а сесть серьезно за сочинительство».
– Я полагаю, что Иван Петрович ко мне слишком необъективен.
– Да нет же! – с жаром воскликнула Елена Николаевна. – Я ведь и сама читала ваши поэтические строки. Они замечательны!
– Вы находите? – искренне удивился Владимир, и счастливая улыбка против воли неожиданно засияла на его лице.
