– Я смотрю, ты без перчаток, – заметил он.
– Без, – подтвердил Дженсен. – Я уже столько раз возился с этими…
– На моей полевой работе ты бы без перчаток не обошелся, – перебил его Хаттер, который никогда не упускал возможности напомнить прочим коллегам, что ему действительно приходилось работать «в поле». Подавалось это так, будто он годами не вылезал откуда-то с истоков Амазонки. На самом же деле эти полевые исследования, всего лишь четырехмесячные, имели место в одном из национальных парков Коста-Рики.
– Один из носильщиков у нас в группе отказывался надевать перчатки и как-то решил перевернуть камень, руку под него уже подсунул. И хрясь! Торсиопело – это ямкоголовая гадюка по-испански, чтоб ты знал – тут же вонзила в него зубы. Под два метра тварь! Пришлось ему руку ампутировать. Повезло еще, что вообще жив остался.
– Угу, – отсутствующе отозвался Питер, втайне надеясь, что Рик, наконец, отвяжется. Вообще-то против Хаттера он ничего не имел, но больно уже тот любил читать нотации абсолютно по любому поводу.
А вот кто в лаборатории Рика действительно недолюбливал, так это Карен Кинг. Карен, высокая молодая женщина с темными волосами и квадратными плечами, занималась изучением паутины и паучьего яда. Когда она услышала, как Хаттер в очередной раз вещает Питеру насчет опасности змеиных укусов в джунглях, то просто не смогла сдержаться. Отвернувшись от рабочего стола, девушка язвительно бросила через плечо:
– Рик! На Коста-Рике ты вроде жил на турбазе. Не забыл?
– Чушь! – запротестовал Хаттер. – Мы встали лагерем прямо посреди джунглей, где…
– На целых двое суток, – перебила его Кинг, – пока москиты не выгнали тебя обратно на турбазу.
Рик смерил Карен гневным взглядом. Покраснел лицом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге промолчал. Потому что отвечать было нечего. Так все и было: это не москиты были, а настоящие звери. Тогда он боялся, что заработает из-за них малярию – ну, или там геморрагическую лихорадку денге, вот и предпочел вернуться в более цивильные условия.
Вместо того чтобы что-то доказывать Карен, Рик опять повернулся к Питеру:
– Да, кстати. До меня дошел слух, будто сегодня приезжает твой братец. Он ведь у тебя вроде нежданно разбогател? Какой-то там новомодный стартап пошел в гору, так ведь?
– Да вроде, он в подробности не вдавался, – ответил Дженсен.
– Ну, на деньгах свет клином не сошелся. Лично я в жизни не стал бы работать в частном секторе. Это интеллектуальная пустыня. Лучшие умы остаются в университетах, где им не приходится торговать собой.
Питер вовсе не собирался вступать в дискуссию с Риком, суждения которого по любому вопросу отличались полной безапелляционностью. Но тут вмешалась Эрика Молл, энтомолог, недавно приехавшая из Мюнхена:
– По-моему, это косный и узколобый подход. Лично я нисколько не прочь поработать в частной компании.
Хаттер театрально воздел руки:
– Видали? Она ничуть не прочь поторговать собой!
Эрика успела переспать с кучей парней с биофака, и ей вроде как было абсолютно плевать, кому про это известно. В ответ она лишь показала оппоненту средний палец.
– Исчезни, Рик.
– Я смотрю, ты быстро усвоила американскую манеру общения, – отозвался тот. – Помимо всего прочего.
– Насчет прочего не знаю, – сказала Молл. – А уж ты – тем более.
Она повернулась к Питеру:
– Я и вправду не вижу ничего плохого в частных фирмах.
