Павлик очень боялся монстра, но папу Павлик боялся больше.
Властное объятие тянет из спутанного клубка видений в реальность, но вернуться оттуда нет сил.
Влажный поцелуй в ключицу вызывает улыбку: вернулся, простил, рядом.
Не открывая глаз, она поднимает руки и вплетает тонкие пальцы в густые волосы своего визитёра… Стоп!
Короткие, жёсткие, словно шерсть дикого зверя, они колют нежную кожу, заставляя окончательно проснуться.
Вязкую тишину погружённой в темноту спальни нарушает лишь бешеный стук её – единственного во всей квартире – сердца.
Сон… Это просто сон.
Удобнее устроившись на подушках, она рассматривает причудливые тени на потолке, которые услужливо рисует фонарь за окном.
– Ты думала – это он? – вдруг спросил её голос из тьмы и рассмеялся.
Всё началось с чёрного неба, погрузившего город во тьму. Липкая и густая жидкость заливала улицы. Спустя несколько часов появились силуэты. Ночью они были невидимы, пока их клыки не вонзались в плоть. Существа ощущали людей и шли напролом, чтобы отведать лакомства.
Когда он вышиб входную дверь, я спал. Вскинув ружьё, выстрелил и попал в голову. Глазами, привыкшими к темноте, различил красный на светлых стенах.
Не знаю, для кого сейчас пишу эту записку. Я убил ещё троих, осталось пять патронов. Привлечённые выстрелами, твари окружают здание. В воздухе пахнет чернилами, я вспоминаю школу. «Чёрные» хотят человечинки, на пустых лицах сияют их острые зубы.
Дмитрий Передонов
АНДРЕЙКА, РОМАНОВ СЫН
На плаху швырнули молодого мужика.
– Эй, кто хочет ссечь башку государеву ослушнику? – зычно воззвал с помоста приказный подьячий. – Палач занедужил, а сечь надо. Не боись, дело нехитрое. Раз – и квас!
Зеваки молча переглядывались, охотников не находилось. Но вот на помост поднялась статная плечистая молодайка.
– А ну-ка, дай я…
Поплевала на руки, взмахнула тяжёлым топором. Голова казнённого громко шлёпнулась о помост. Окровавленная женщина весело крикнула:
– Есть ещё? Всё одно сарафан застирывать…
В толпе зашептались:
– Устинья… мясникова дочка…
– Руки-то – к топору привычные…
– Сестрица моя! – гордо сказала веснушчатая девчонка стоящему рядом парнишке лет двенадцати.
– Запомню, – пробормотал тот, не отрывая от помоста ненавидящих глаз.
Инна Адаменко
ЦЕННАЯ ПОРОДА
Герман наблюдал за пациенткой из кресла своего кабинета. Камеры, установленные в лаборатории, передавали изображение прямо на ноутбук.
Кожа Лизы загрубела и потрескалась, тело приняло форму ствола, а конечности превратились в ветки. Синтезированный им вирус, стремительно пронизывал организм его жены. Он сам ей ввёл его, после того как узнал об измене.
Герман поднялся с кресла и налил себе виски. Отпив немного, он поставил стакан на стол. Он сделал это аккуратно, чтобы не поцарапать узор из сплетения капилляров, мышц и костей. Вот они, все здесь, обидчики и предатели.
Нежно проведя по дереву рукой, Герман улыбнулся от предвкушения. Из Лизы получится замечательный секретер.
Александр Лещенко
ГЛАВНАЯ ЗВЕЗДА ЦИРКА УРОДОВ
Я скромно наблюдаю из-за кулис за представлением.
Уроды сменяют друг друга…
Девушка-Многоножка!
Человек-Слон!
Женщина с десятью грудями!
Мальчик-Щупальце!
Их больше. Намного больше. Публика смеётся, ужасается, плачет, свистит.
Всё. Теперь мой выход… Выход – главной звезды цирка уродов!
Стою в центре манежа. Думаю о многоножке и слоне. Никогда не видели слона-многоножку или многоножку размером со слона? Вот вам! Только я ещё больше и отвратительнее. Щупальце? И их тоже добавим. Каков урод! А? Груди… Можно сделать намного больше десятка, но потом отметаю эту идею. Почему-то кажется неполиткорректной. Ха!
