– Здесь полно всякого старого хлама! – он говорил с той интонацией, с какой устроители аукциона обычно представляют зрителям бесценные брилианты или старинный египетский саркофаг. – Дети любят копаться в подобных вещах, ты наверняка найдешь себе тут много интересных безделушек, чтобы поиграть и развлечься. Должен сказать, я часто бываю очень занят и не смогу уделять тебе много времени. Пока мы не найдем подходящую гувернантку или учителей, тебе придется побыть очень самостоятельной девочкой.
Сара промолчала: в душе она ничуть не возражала против самостоятельности, увиденное одним глазом содержимое кладовой уже манило ее неизведанными богатствами.
– В воскресенье в церкви ты познакомишься с нашими соседями и их детьми и наверняка подружишься с кем-то из них. А теперь я оставлю тебя, в это время я обычно пишу письма своему поверенному.
И дядюшка резво порысил вниз. Сара с некоторой завистью смотрела ему вслед – похоже, мистера Фоскера ничуть не смущала скрипучая лестница, то и дело грозившая проходившим по ней вывихом или чем-то похуже, вроде падения с верхней площадки, если неудачно наступишь на плохо закрепленную ступеньку.
Но дядя Эндрю, конечно же, прекрасно знал особенности собственного дома и лестницы, и дом не смел угрожать своему требовательному владельцу.
Сара же вернулась в свою комнату, предусмотрительно надела фартучек, чтобы не испачкать в пыли черное платье, и отправилась на поиски сокровищ.
Как она убедилась в последующие три дня, дядя оказался действительно очень занятым человеком. Он постоянно писал кому-то письма или проводил целые часы за размышлениями, как с наибольшей выгодой вложить свои скромные средства, к которым теперь прибавился такой солидный кусок, как арендная плата за поместье Мэйвудов. Немало времени мистер Фоскер посвящал визитам к соседям, частенько оставаясь обедать – тогда чей-либо слуга приходил сказать миссис Дроуби, чтобы она сохранила приготовленные блюда до ужина, а мисс Мэйвуд скушала что-нибудь легкое на кухне. К счастью для Сары, кухарка по-своему трактовала понятие легкой пищи, иначе девочке приходилось бы сидеть голодной до вечера.
Холодная сырая погода не позволяла выходить на прогулки так часто, как хотелось бы Саре, но несколько новых книг, молитвы и содержимое кладовой поглощали все ее время, и девочка ничуть не скучала из-за отсутствия дяди – скорее наоборот, его излишне жизнерадостный вид казался ей неуместным и повергал в печальное недоумение.
Она уже уверилась, что ее жизнь в Сент-Клементсе будет такой же уединенной, как в доме отца, и единственным обществом по-прежнему останутся книжные герои, когда произошла встреча, навсегда переменившая ее отношение к этому маленькому городку и к своему вынужденному одиночеству.
* * *
В воскресенье дядя и племянница торжественно направились в церковь. Как заметил мистер Фоскер, это был первый выход в свет для мисс Мэйвуд, и по этому поводу ей надлежало привести себя в самый элегантный вид. Сара не сумела бы добиться многого сама, но, к счастью, Лизамон помогла ей справиться с волосами и кое-как затолкала две толстые косы под черную шляпку.
Дядя Эндрю отметил траур по почившему кузену черной лентой на шляпе и потертыми черными перчатками, Сара надела теплую пелерину, и оба двинулись в путь.
Рядом с домом мистера Фоскера находилась небольшая старинная церквушка, но он предпочитал проделывать долгую дорогу до главной площади Сент-Клементса. На ней располагалась большая церковь, которую посещали представители самых почтенных и родовитых фамилий города, селившиеся на площади и вокруг нее. Также по воскресеньям сюда приезжали состоятельные владельцы окрестных поместий, чтобы послушать проповедь и продемонстрировать горожанам свои модные туалеты. Мистер Фоскер никогда не упускал случая сказать комплимент даме или угоститься сигарой у какого-нибудь джентльмена.
