– Я постарался объяснить ему, насколько серьезна болезнь и насколько он не прав, запираясь от вас, мисс Сара, – вместо ответа стал объяснять доктор. – Может быть, он услышал меня, и, если он вернется к вам, его болезнь отступит. Надеяться на чудо никогда не поздно, но надо помнить, что чудеса случаются... гораздо реже, чем мы желали бы.
Доктор неловко закончил фразу, ему не хотелось напрасно расстраивать девочку, но и как ободрить ее, он не знал.
– Я буду много молиться, – серьезно сказала Сара. – Спасибо вам, доктор Стоун! Вы ведь еще придете к нам?
– Разумеется, моя дорогая, я приду завтра, и послезавтра, столько, сколько понадобится. – Врач почувствовал некоторое облегчение – ребенок выдержал удар, а значит, справится и дальше. – И я бы посоветовал вам в присутствии отца выглядеть хорошей девочкой, веселой и беззаботной, как и подобает в ваши годы. Его сейчас опасно расстраивать, а заплаканные глаза и унылый вид – как раз то, что может огорчить его.
– Конечно, сэр, я сделаю все, чтобы ему было хорошо, – Сара как-то разом повзрослела.
Доктор еще немного поговорил с девочкой, ему казалось, что она гораздо больше нуждается в помощи, чем ее отец. Мистеру Мэйвуду уже не в силах помочь никто из людей, только лишь божий промысел, а девочке нужны силы, крепкое здоровье и кто-то, на кого она смогла бы опереться.
Врач решил прислать себе на смену супругу: миссис Стоун не мешало бы навести порядок в этом слегка запущенном доме, а ее решительный вид может заставить мистера Мэйвуда подняться с постели скорее, чем все советы доктора.
Мистер Стоун попрощался с Сарой не раньше, чем убедился, что она способна вести себя разумно, и оставил девочку расстроенной, но хотя бы не заходящейся в рыданиях.
* * *
Мистер Мэйвуд поверг в изумление прислугу и собственную дочь тем, что не только вышел к обеду, как ни в чем не бывало, но и оказался в прекрасном настроении, хорошо ел и попросил испечь пирог из вишен. Сара тут же решила, что свершилось чудо, обещанное доктором Стоуном, ведь после его отъезда она до самого обеда молилась о выздоровлении отца.
Все же, присмотревшись, девочка заметила и бледность мистера Мэйвуда, и его утончившиеся пальцы, и то, как его мягкий, ласковый взгляд то и дело становится отрешенным. О выздоровлении после одного только визита врача говорить, конечно же, рано, но девочка так хотела верить, что теперь все будет по-другому.
Ближайшие два месяца укрепили ее надежды. Казалось, мистер Мэйвуд стал совсем другим человеком. Он снова начал интересоваться делами поместья, выписал целую коробку новых книжек для себя и дочери, рассчитал, не без помощи миссис Стоун, нерадивую прислугу, запретил мисс Брук грубо разговаривать с Сарой, даже несколько раз выезжал в гости. И, наконец, проводил с девочкой почти все время! Словом, превратился именно в такого отца, о каком мечталось Саре последние четыре года.
Она была так счастлива, что не замечала, как все более бледным и худым становится его лицо, как все короче и короче делаются их совместные прогулки, превратившиеся, наконец, в долгие беседы в саду, когда оба сидели рядышком на новой скамье или устраивали маленькие пикники под старой вишней.
И уж, конечно, Сара не подозревала, как именно доктору удалось вытащить пациента из его добровольного заточения. Мистер Стоун смог придумать только один действенный способ, принесший успех.
