Но девушка так и не вышла. Не появилась она ни через час, ни через два. Снег давно перестал сыпать на мерзлую землю, заискрившись в свете луны, звезд и единственного дворового фонаря, а ее все не было.
И вот тут-то на Ольгу и нахлынуло! Тут-то все и началось сызнова!
Ольга готова была убить себя за это чувство так называемого свербящего беспокойства, но все без толку. Оно силилось, разрасталось, заполняло все внутри и побуждало на немыслимые действия, последствия которых могли быть самыми ужасными. Оно было сродни любопытству развращенной девственницы. Когда и страшно, и интересно одновременно.
– Что ты делаешь, маразматичка?! – сдавленно шептала самой себе Ольга, вдевая руки в рукава куртки и натягивая на голые ноги ботинки на толстой подошве. – Ведь все это уже было!!! Было!!! И тебе ли не знать, чем все это закончилось?!
Но попробовал бы кто, закусив удила, тормознуть на полдороге! Ноги ее не слушались, резво спускаясь по ступеням. Тревожные мысли плавились под натиском дикого чувства, побудившего ее в два прыжка преодолеть расстояние от подъезда до арки въездных гаражных ворот. Правая рука судорожно сжимала кухонный нож, машинально сунутый ею в карман куртки на всякий пожарный случай. Какой, спрашивается, случай?! Для чего?! Неужели в ход бы его пустила, случись что-то?..
«На всю голову больная, – подумала Ольга, медленно пробираясь по накатанной дороге, припорошенной снегом. – На всю голову...»
Свет дворового фонаря сюда не проникал, но от снега и луны видимость была словно в белые ночи в Петербурге.
Ворота, ворота и еще раз ворота. Все на замках. Ни единой души человеческой. Ни единой собаки бродячей или кошки. Все словно вымерли или за версту обежали это неуютное место. Одной лишь ей было дело до блудливой девчонки, что отчаянно махала ей рукой в полночь.
Тупика она достигла минут через пять с начала своего необдуманного путешествия. Нигде и никого. Ольга недоуменно покрутилась на месте и чуть быстрее двинулась назад. Может, и вправду в каком гараже девчонка ночует. Спит себе в какой-нибудь шикарной машине и в ус не дует. А она, идиотка пустоголовая, шастает с голыми коленками по декабрьскому морозу. Еще цистита не хватает ей ко всем прочим удовольствиям...
Въездная арка замаячила перед глазами. Ольга почти с облегчением вздохнула и... в этот самый момент заметила ее.
Девушка лежала на спине, до пояса присыпанная снегом. Тень от гаража, расположенного торцом к их дому, не позволяла видеть ее, если стоять лицом к тупику и спиной к въезду. Но на обратной дороге этот участок просматривался как нельзя лучше.
Огромное темное пятно рассыпавшихся по снегу волос. Распахнутая куртка и множество темных клякс вокруг на снегу.
– Кровь?! – дребезжащим шепотом произнесла Ольга и рухнула голыми коленями в снег рядом с телом девушки. – Кро-о-овь...
Руки сами собой сгребли пригоршни темного снега и поднесли поближе к глазам. Она даже еще не успела подмерзнуть, горячая кровь этой молоденькой девчонки. Даже в этом ночном полумраке можно было разглядеть ее ярко-алый цвет. Цвет кипучей молодости и жизненного оптимизма. Всего того, что кем-то было безжалостно уничтожено, растоптано и превращено в прах...
Резким движением сбросив окровавленный снег с ладоней, Ольга вскочила с коленей и сломя голову понеслась к подъезду. Внутри ее все трепетало от еле сдерживаемого ужаса. Ей до саднящей боли в горле хотелось заорать в полный голос, завыть, запричитать. Попытаться выплеснуть из себя хоть немного страха, что сдавливал ее сердце холодными безжалостными пальцами.
