Ни свет ни заря. То есть уже был свет, а заря давно прошла. Горланил-заливался мой любимец петух (по местному – ко́чет) Гусар. Красавец неимоверный: шикарный ярко-красный гребень, того же цвета брыли под клювом – птичьи бакенбарды, длинная шея с шарфом золотистых пёрышек, хвост большой дугой всех оттенков радуги. Вышагивает плавно, с достоинством, крутит головой, наблюдая за своим гаремом и окрестностями. Кстати, вышагивает на двух лапах. А вы, конечно, помните, что отделение человека от приматов началось с того, что наш предок встал на задние конечности. Благодаря Гусару я приобрела популярность. Снимала его на рассвете, на закате, как он сидит на заборе, выясняет отношения с дворовым псом Полканом. Они большие друзья, но делают вид, что соперничают. И! Гвоздь фотосессии! Видео Гусара, который топчет кур. «Топчет» звучит гораздо лучше, чем «трахает». Это слово я ненавижу. Потому что однажды, проходя мимо детской площадки, увидела, как маленький мальчик подбежал к маме со своим детским горем: «Мама, я не могу забраться на лестницу, я всё время трахаюсь…» Ржали все: мама ребёнка, другие мамы и няньки, прохожие, подростки, которые на лавочке, жуя гамбургеры, тыкали в кнопки своих айфонов. Все ржали, а он стоял и не понимал. Какая-то бабушка сердобольно-назидательным тоном, который ненавидят все дети, сказала: «Надо говорить “стукаюсь”». Чтоб ее саму стукало и трахало!
Из чата нашего класса фото и видео Гусара с моими комментариями поплыли по волнам Интернета.
Через несколько минут после выступления кочета во двор выходили хозяева и начинали ругаться. Вернее, ругалась Ольга Владимировна, Фёдор Александрович вставлял в ее монологи короткие реплики: «Уймись, лахудра! Почуней, назола!» Последнее обозначало: «Охолонись! Приди в себя, надоеда!» Фёдор Александрович и Ольга Владимировна часто употребляли в речи диалектизмы. Слова эти были прилипчивы, и наши мужчины вскоре стали называть вёсла в лодке бабайками.
В утренней разминке процент местных выражений значительно увеличивался. Суть претензий Ольги Владимировны к мужу, который дурноед детоумный и баглай (живущий за чужой счёт дебил и лежебока), да и настоящий махамед (бандит, разбойник) доведёт их до того, что они будут нужные люди. «Нужные люди» не почётная категория полезных знакомых, а нуждающиеся бедняки, нищие. Всё это я выяснила, найдя в Интернете словарь казачьих слов и выражений. Когда в первое утро все собрались внизу, чтобы идти на завтрак, по репликам я поняла, что мои родные несколько минут назад занимались тем же, что и я. Едва не расхохоталась в голос, представив умилительную картину: три немолодые парочки голова к голове полулежат в постели и пялятся в планшет. «Ярыга – это кто?» – «Пьяница».
Заканчивалось утреннее представление тем, что Фёдор Александрович просил жену принести попить. Речь шла не о воде. Я ни разу не видела, чтобы они пили воду. Ольга Владимировна спускалась в погреб и нацеживала там из бочки в графин домашнее вино. Именно его наши хозяева весь день пили, периодически ныряя с графинчиком в погреб. Они никогда не напивались, не хмелели безобразно, но под лёгким кайфом находились определенно, и при этом трудились с утра до вечера. Хотя к вечеру количество выпитого давало о себе знать. Фёдор Александрович игриво называл супругу «жалочкой» (дорогая, милая), а она кокетливо отмахивалась от его нежностей. Чтобы утром снова поносить мужа – явное свидетельство похмелья, по заключению тёти Эммы.
