В напряженной тишине ночи оглушительно прозвучало змеиное шипение. Охотники медленно сложили крылья. Раскачиваясь из стороны в сторону, за их спинами появилась огромная змея. Марк смотрел на странное создание и видел, как в распахнутой пасти скользит раздвоенный язык, а в глубине желтых глаз тлеет огонек, завораживает, влечет...
Испуганно поскуливая, рокты торопливо засеменили прочь, один за другим они скрылись за углом. Дождавшись, когда исчезнет последний, мимо Марка проползла змея, шурша шкурой по камням.
Миг тишины и взрыв жуткой какофонии звуков: отчаянные вопли, визг, треск костей и лопающейся кожи.
...И снова тишина.
Из-за поворота выползла змея, целая и невредимая. И Марку показалось, что перед ней послушно склоняется даже ветер. Она приблизилась и замерла в трёх шагах от воина.
Марк вытаращил глаза.
– Я ларг, – прошелестел тихий голос.
– Э-э... Не может быть, – с трудом выдавил наёмник.
Мысли Марка скакали, как спятивший от мартовского солнца заяц, он никогда прежде не слышал, чтобы какое-то живое существо могло справиться с таким количеством тёмных охотников, а потом завести беседу со спасенной жертвой.
Змея... Точнее змей не сводил глаз с человека.
– Меня зовут Крейн. Я выбрал тебя в спутники. Если пожелаешь, мы могли бы путешествовать вместе.
Вот так чудеса! Марк немного расслабился. Ещё будучи учеником, он любил слушать бродячих сказителей. Те за тарелку горячей каши охотно рассказывали про странных существ, ларгов. Говорили, если смертному удастся найти такого спутника, то он может завоевать даже трон Тёмного Магистра. Одна беда: ларг сам должен выбрать смертного. Но Марк всегда думал, что это сказки, хотя даже старый учитель говорил, что в молодости искал этих созданий. Да и как тут поверить, если давненько никто не слыхивал о ларгах.
– Откуда ты взялся?
– Кнут помнишь?
Рука наёмника метнулась к поясу, но ухватила пустоту. «М-да. Веселые тут песни заводят», – покачал он головой.
Ларг величаво двинулся к Марку, и чем ближе приближался, тем меньше становился, пока не замер у сапога воина маленькой ящеркой.
Марк выпрямился, чуть пошатываясь, вложил кинжал в ножны и отошёл от трёх убитых им охотников.
Он подошёл к Русаку, тот успел подняться и наблюдал за схваткой с безопасного расстояния.
– Жив, парень? – спросил наёмник.
– Я-то жив, – ворчливо откликнулся целитель, – а тебя зацепил охотник. У меня где-то было лекарство. – Парень попытался залезть себе за пазуху, но от пережитого ужаса руки тряслись. Он безнадежно запутался и громко выругался.
– Не нужно, это просто царапина, – попытался отмахнуться наёмник, но что-то странное творилось с улицей. Дома решительно отказывались стоять на своих местах, кружились, набирая обороты. Мостовая вздыбилась и рванулась навстречу Марку.
Боль, скалясь и огрызаясь, отступила. Марк чувствовал мерное покачивание, слышал плеск волн о борта лодки, где-то кричали чайки. На лице осела влага, и капельки стекали по щекам, падали за воротник, заставляя вздрагивать.
– Глядите, очнулся! – послышался радостный голос Русака.
Прикрыв ладонью глаза, Марк огляделся и, закряхтев, сел. Сразу в крохотной лодке стало больше места.
Левая рука слушалась плохо, целитель привязал её к телу какими-то на удивление чистыми тряпками. Марк мог двигать только кистью, но даже такая малость причиняла боль.
Рубашка на Марке была надорвана, а рукав просто срезан.
