На работу я шла с
твёрдым намерением рассказать о свидании Марине. Убеждала себя, что она меня
поймёт и простит. Теперь моя уверенность пошатнулась.
- Ещё какая-нибудь
есть информация?
- Ага. Они в
курсе, что у нас будет аудит. Это объявляли на собрании, поэтому под
подозрением абсолютно все. Будет сложно, но мы найдём её.
- Почему сразу
«её»?
- Назар упомянул,
что окучиванием занимается лично Камиль. И он сильно «продвинулся» за выходные.
Вот… я даже слов
не могла подобрать, чтобы обозначить поступок этого гада. Улыбался мне, цветы
дарил, на свидание водил! Значит, я была права. Он просто использовал меня!
- Он женат?
- С чего бы это?
Поглядела бы я на девушку, согласившуюся выйти за Назара. – засмеялась Маринка.
- Да, нет! Камиль
этот, мать его не ладна!
- Не знаю. Какая
разница? В любом случае поморочит дурочке голову и бросит, как они это обычно
делают.
Эти слова заползли
под кожу и жгли меня изнутри. Я почесала предплечья, пытаясь избавиться от
этого гадкого чувства. Наконец-то заварив ароматный напиток, я подала кружку
Марине, свою поставила на стол. Горечь внутри меня делала кофе не выносимым, и
я пошарила в холодильнике в поиске сливок.
Там нашлись
маленькие круглые коробочки порционных сливок. Точно таких же, какие Камиль
вчера захватил на наше свидание. Чёрт!
Я отдёрнула руку,
так ничего и не взяв. Марина проводила меня странным взглядом.
Мой ноутбук
загружался целую вечность. Успев издёргаться за эти двадцать секунд, я
приказала себе успокоиться. Но волнение не покидало. Нервный мандраж бил по
рукам, заставляя пальцы неметь и дрожать.
Поисковая строка
быстро выпрыгнула на меня, ожидая запрос. Итак, Добров Камиль Витальевич. Какие
секреты хранит твоя личность.
Информации было
крайне мало. Ни упоминания в блогах, ни фотографий с тусовок, только соцсеть с
редкими фотками и упоминание о выпускнике юридического факультета МГУ. Ничего
себе! Конечно, с обеспеченными родителями гораздо легче учиться и поступить в
престижный ВУЗ, но, насколько мне известно, совсем уж «золотых» студентов там
не держат.
На страничке
социальных сетей никаких упоминаний о жене и детях нет, но это ещё ни о чём не говорит.
Четырнадцатую страницу паспорта сканировать не заставляют при регистрации.
Лайки, коменты,
просмотры, нет никакой подозрительной активности. Подписки… интересно, зачем он
подписан на страничку приюта для бездомных животных? Я чувствовала себя
конченой маньячкой, которая следит за страницей бывшего!
- Чем занимаешься?
Слава высшим
силам, что я успела свернуть браузер и Марина не успела заметить открытые
«окна».
- Думаю. – я
вежливо улыбнулась, разворачиваясь к начальнице.
А сейчас Марина
вела себя именно как начальница. Неужели она подозревает меня?
- И как? Есть
догадки?
- Пока нет.
- Думаю, тебе
стоит прогуляться по офису. Посмотреть в глаза сотрудникам. Послушать сплетни.
Может, появятся какие-то подозрения.
Я шумно выдохнула.
Меня в отделе не любили, и это ещё мягко сказано. Вряд ли кто-то захочет
сплетничать со мной. Как-то так получилось, что мы разделились на хорошего и
плохого полицейского. И мне досталась последняя роль.
Сейчас я
чувствовала себя самозванкой. Взяли бы меня на работу, если бы знали о Глебе и
его махинации? А если бы узнали о Камиле.
Так стоп! Я же
ничего ему не говорила о работе. Ни слова о проверке. У меня не было привычки
распространяться о внутренних делах конторы. На редких свиданиях я говорила,
что работаю секретарём. Мои собеседники мигом теряли интерес к моей работе.
