Мимикрики. Рождающая миры - страница 2

– Благодать – это регресс.

– Каким ты стал наполненным, Феюс. Смотря, что подразумевать под благодатью. Если мыслить в концепции даосизма, то да – регресс, но есть и другие концепции. А вообще, для нас сейчас самая подходящая «знание без слов», не будем тратить энергию на слова. Просто смотри и знай.

– Я знаю, мам. Я буду молчать.

Сзади неслышно как кошка подкрался Белиам. Теплые ладошки прижали к Лали- Рэй семь слоев, собранных в одном теле. Доброта, любовь и чувство неуверенности втекали в нее тихими волнами.

– Мамочка, можно я тебя обниму? Или как это? Ничего, что я тебя обнял?

– Чего! – раздался требовательный, властный голос, и если бы она не знала, что он принадлежит девятилетней девочке, младшей из дочерей, она бы, наверное, вздрогнула. – Ты уже седьмой раз, ее обнимаешь!

– Не ее, а маму, – спокойно ответил Бе ли ам. – Я обнимаю, маму.

– Мама, не разрешай ему! – вновь приказала Нэнси.

– Иди к нам, мы тебя тоже обнимем. – Лали- Рэй послала Нэнси примирительную волну.

– Мам, из шара Нэнси, звучит голос. – шепотом сказал Белиам, еще крепче прижимаясь к матери.

– Он что, что там говорит? – волновалась, все еще находясь на расстоянии, Нэнси. – Что? Опять про шар? Он просто хочет отобрать его у меня.

– Нет! Не хочу! – слова форсированно выпрыгнули и громко пристукивая унеслись в сторону Нэнси.

– Шар говорит! Мам, шар говорит. Вот это шар.

Одной рукой все еще обнимая мать, младший из сыновей указывал на платок-сумму, раскинутую на полу. Из нее возвышалась гора странных, ненужных вещей, брошенных туда руками Лали- Рэй.

– Малыш, я обещаю тебе, что разберусь с этим, как только мы доберемся до пристанища, – руки матери, гладили светлую, кудрявую голову сына. – Нэнси, детка иди к нам, солнышко.

Нэнси задумалась на мгновение насупив брови, но в следующую минуту уже неслась к ним солнечным потоком, вплетая свои изящные пальцы в венок из рук, изо всех сил стараясь подражать Белиаму. Но, как всегда, холодная отстраненность и совсем не детский внутренний заряд, мешали ей полностью погрузиться в состояние момента. Ее мозг работал с опережением, мысли пребывали в будущем.

– Я могу обменять его, – сказала она и подняла на Лали- Рэй глаза грозового неба. Тонкие, выразительные очертания лица, сияющие светом волосы, высокий лоб и скулы – все обещало, что скоро, достигнув цикла цветения, она будет красавицей. – Могу обменять, – повторила Нэнси, ожидая вопроса.

Лали- Рэй задала:

– На что, солнышко? Ты ведь про шар? Его обменять?

– Вы купите мне песочные часы, а я отдам Белиаму свой шар.

– Я не хочу его! – испуганно прошептал мальчик.

– Хочешь! Я знаю! – уверенно припечатала Нэнси и наконец-то по- настоящему, с полным присутствием, обняла мать и брата. «Шу-шу-шу-шу-шу» – зашуршали шуруны. «Шу-шу-шу-шу-шу» – ответил им Белиам. «Мамочка мы возьмем их с собой?» —спросил он. – Они полезные.

– Ничего не полезные. Шуршат, спать не дают, – отрезала Нэнси.

– Полезные, они предупреждают. Улавливают движение и начинают реагировать, – не сдавался Бил.

– Мам, скажи, чтобы они заткнулись! – резко изменившись в лице, крикнул Феюс. – Слышите вы, а ну, замолчите!

– Феюс, прошу тебя! Не волнуйся! Я справлюсь, – сказала Мать-прародительница, чувствуя, как холодным слизняком к заградительной домовой стене подбирается что-то или кто-то. Да. Точно. Это была женщина.

– Идите все наверх к отцу. Он очищает от лишнего слои. Решите, что кому оставить, а что удалить на период каникул, чтобы лишнего не таскать. Феюс, мне нужно десять минут. Создай поток и поиграй с Нэнси и Белиамом в «загадки-шарады».