Макса переполнил стыд, у него загорелись уши. Он посмотрел на пораженную горем подругу, промямлил слова благодарности и, взяв подаренные инструменты, оставил ее плакать в одиночестве.
Что лишь заставило его стыдиться еще больше. Почему он не мог просто сказать спасибо за ее подарок? Он хорошо умел отвлекать ее: выпускал овец, дарил подарки сам. Но он знал, что иногда Элисон нужно, чтобы он просто выслушал ее, когда она чувствовала себя несчастной и брошенной, а это для него было самым трудным.
Глава 3
Когда жизнь дарит тебе лаву, делай лавовый сок
Ночью Элисон размышляла о том, как странно понимать обе стороны конфликта. Она помнила, как обижалась на отца, если он на нее огрызался, но теперь знала, что чувствуешь, когда делаешь кому-то добро, а тот отмахивается, словно от вчерашней свиной отбивной. Она не могла уснуть, а потому вылезла из постели и смотрела, как внизу под окнами бродит по поляне скелет.
Она спустилась в мастерскую и проверила запасы. Железа осталось как раз на кирку для себя, так что теперь они с Максом будут майнить вместе, гораздо быстрее. Она достала тщательно нарисованную ею карту. Дом и башню она разместила на холме и подсчитала его общую величину.
Она обнаружила жилы угля и железа, отметила их местоположение. Она считала, что если они пойдут на запад, за тыквенную ферму мамы Макса, то смогут найти и блоки получше. Максу она карту еще не показывала, но, может быть, покажет завтра. Если они помирятся, вот.
Кирка лежала на станке – крепкая и искусно сделанная. Элисон провела по ней рукой, гордясь своим мастерством. Она никогда всерьез не думала, что разведение овец или портное дело ей подходят, хоть и любила пушистых негодников, но это – создание инструментов – было ей по вкусу.
Мама Макса еще не заметила, что они потихоньку заменяют ее изношенные инструменты на улучшенные Элисон. Ну или просто ничего не говорила. А мама Макса была не из молчунов. Элисон обожала ее за это, пусть даже ее слова, по большей части, были связаны с чрезмерной заботой о Максе. Слишком уж часто Элисон не озвучивала своих мыслей. И даже спустя несколько месяцев после случившегося можно подумать, будто мне плевать, что я говорю людям.
Чего она боится? Она уже и так потеряла почти все, что имела. Но ответ был очевиден: у нее остались лишь дружба с Максом и гостеприимство его семьи. Она бы не перенесла, потеряй и это.
* * *
На следующее утро мама Макса произнесла заветные слова:
– Сегодня я пойду навестить в деревне твоего отца. Не покидайте дом.
В семье Макса все было устроено странно: его мама работала над архитекторскими проектами дома, а его папа уже несколько месяцев жил в городе, руководя постройкой огромного здания. Когда Элисон спросила об этом маму Макса, та напряглась и ответила, что он работает сверхурочно, а затем сменила тему. Выглядело так, словно она скрывает что-то от Элисон.
Макс тоже не любил говорить о том, почему его родители живут и работают отдельно друг от друга, избегая отвечать на вопросы Элисон, и она удивлялась, почему они оба становятся такими мрачными и скрытными. Семья Макса всегда казалась ей большой, счастливой и шумной, они часто бывали в гостях у семьи Элисон на ужинах. Иногда они приводили с собой тетушек и дядюшек Макса – дядюшки Николас и Максимильян, как и тетушка Горти, тоже жили неподалеку. Когда приходил дядя Николас, бабуля Диа жаловалась и ссорилась с ним, они друг другу перечили, но мама Элисон всегда говорила, что их семьи очень близки – не только несмотря на пререкания старших, но и благодаря им. Элисон совершенно этого не понимала, но скучала по тем временам.
