Лиза разбиралась в своем деле – такая одержимость деталями восхищала. От нее-то Аля и узнала про кофе-тест.
Суть кофе-теста была крайне проста – в хорошем заведении кофе посетителю должны приносить правильной температуры. Не остывающим, не обжигающим – а идеальным для того, чтобы вот прямо в тот же момент сделать первый глоток. Лиза долго рассказывала, как этого добиться – задача напоминала детскую дилемму с козой, капустой и волком и включала в себя умение баристы пользоваться кофе-машиной, расторопность и организованность официанта и прочие логистические мелочи, создающие механизм, при тонкой отладке способный доставить правильный кофе к вашему столику в предельно короткий срок.
С тех пор Аля, как это бывает, уже не могла отключить в себе полученное знание и не обращать внимание на температуру приносимого ей кофе. В большинстве заведений он, действительно, ударялся в температурные крайности, и, быстро выпивая полухолодный напиток, чтобы не остыл окончательно, или, наоборот, обжигая язык и дуя на пенку, Аля каждый раз вспоминала борца с несовершенством мира в отдельно взятой кофейной чашке – Лизу – и вздыхала.
В этот раз кофе оказался слишком горячим, поэтому Аля, отставив в сторону чашку и положив в рот несколько картофельных ломтиков, открыла в телефоне почту.
Первый имейл – от мамы, с вопросом «как дела?» – почти заставил Алю тут же выйти из почты. Ответа для мамы у нее не было. Описывать ей в деталях всю ситуацию не хотелось, но надо было как-то сообщить, что в ближайшие три месяца она не вернется.
Аля быстро набрала на клавиатуре: «Все ок. У меня тут назрел интересный проект, так что думаю задержаться здесь, пока есть виза – на пару месяцев. Гоша прилетит вовремя, как изначально планировалось. Созвонимся по вайберу на выходных».
Загадочный «интересный проект» должен был занять маму до выходных, а за четыре дня Аля надеялась подкопить достаточно душевных сил, чтобы выдержать часовой разбор полетов (преимущественно состоящий из маминого монолога), случавшийся у них после финала каждых Алиных отношений.
Второе непрочитанное письмо было от одного из ее учеников – сорокапятилетнего галериста с практически нулевой способностью к языкам, компенсируемой излишком энергии, блестящего экстраверта и балабола, от часового занятия с которым у Али частенько лопалась голова. У него, правда, было два плюса – бесплатные пропуски для Али на все крупные московские выставки и неплохая платежеспособность, которой Аля с удовольствием пользовалась, беря с него в полтора раза больше, чем с менее обеспеченных учеников.
Галерист только что вернулся из отпуска и очень хотел продолжить занятия. При всем желании отказываться от него сейчас было бы просто глупо, поэтому Аля написала, что, хотя она и не в Москве, она с удовольствием позанимается с ним онлайн (галерист часто ездил в рабочие поездки за границу, поэтому они периодически практиковали скайп-уроки), только вот пока не знает когда – тут Аля опять ввернула спасительный «проект» и предложила списаться на следующий день, чтобы назначить точное время.
Даже когда речь шла об онлайн-занятиях, не говоря уже об обычных уроках, Аля всегда старалась организовать максимально приятную для себя обстановку. Внешний комфорт – как попытка уравновесить постоянный внутренний «дис-» – всегда стоял для нее во главе угла. Она любила работать в абсолютной тишине, в непроходном помещении и с чайником под рукой – так что варианты преподавания из кафе сразу отметались.
