– Почему издеваюсь? Неделя только началась.
На лице пожилой дамы промелькнула целая гамма чувств: непонимания, ужаса, растерянности и, наконец, иронии.
– Прекрасная идея! – маленькие руки в кружевных перчатках стряхнули капли чая с платья. – В Москве все равно заняться не чем. Кстати, вас не смущает тот факт, что с одной племянницей я не встречалась лет десять, а другую вообще никогда в жизни не видела?
– Нет, не смущает.
– Да что же это такое! – Ариадна Ильинична снова впала в отчаяние. – Говорю же вам – мы совершенно посторонние люди!
– Вот я и предлагаю это исправить.
– Катитесь к черту!
Кривошеев сделал большие глаза и посмотрел на галеристку с легкой укоризной. Он никак не ожидал, что она начнет браниться.
Но генерал был непреклонен.
– Ваша ближневосточная родня представляет большой интерес для нашей страны.
– А я здесь причем?
– Вам необходимо одну из племянниц привезти в Москву.
Некоторое время галеристка хлопала ресницами, с трудом переваривая информацию.
– Не пойму… Вы хотите, чтобы я ее приютила? Приняла у себя?
– Как вам будет угодно. Главное, физически вывести ее из той страны, где она сейчас находится.
– Что значит «вывезти»?
– Помочь бежать, – генерал сбросил с лица остатки доброжелательности. – Вы должны вывезти вашу племянницу с Ближнего Востока.
Содрогнувшись всем телом, Ариадна Ильинична вцепилась в подлокотники кресла.
– Вы в своем уме? – с неожиданной злостью спросила она.
Поняв, что сейчас вспыхнет скандал, Кривошеев поспешил вмешаться:
– Ариадна Ильинична, – мягко произнес он, – лично я был категорически против этой затеи. Но ситуация, действительно, критическая, – он смотрел умоляюще. – Вы не представляете, как нам тяжело предлагать такой хрупкой женщине столь опасное задание…
Прекрасные темные глаза смотрели с ужасом, на них выступили слезы.
– Тогда зачем вы мне это предлагаете?
– А кому? Разве что, кто-то сможет поехать вместо вас? Кто-то из других родственников, Феликс Александрович, например?
После небольшого раздумья Ариадна Ильинична отрицательно качнула головой.
– Нет. Об этом даже речи быть не может.
– Ну на «нет» и суда нет, – тоном, не терпящим возражения, произнес генерал. – Раз больше некому, значит, вы и сами со всем отлично справитесь. Вы подписали согласие к сотрудничеству, а такими вещами не шутят. Так что, извините, мадам Кирииди, но отступать поздно. А ваш отказ будет воспринят как государственная измена.
Ахнув, тетушка прикрыла рот кружевной ладонью.
– Подождите, вы хотите сказать, что посылаете меня на Ближний Восток… с заданием?
– Вот именно. Вы должны войти в доверие к обеим племянницам с тем, чтобы помочь одной из них бежать.
Выражение лица пожилой дамы, свидетельствовало о том, что она пребывает в состоянии паники.
– Но…
– Никаких «но». Без нее вы на Родину не вернетесь. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступайте к выполнению задания! Шагом марш!
Подскочив как ужаленная, Ариадна Ильинична вскинула руку к голове, как если бы хотела отдать честь и… тут же с грохотом упала в обморок.
– Проклятье, – Железнокопытов недовольно свел брови. – Не хватало чертовой бабе еще здесь окочуриться.
Кривошеев, напротив, смотрел на лежащую глазами полными сострадания.
– Ты бы полегче, – осуждающе заметил он, – Видишь, до чего женщину довел?
– А кому сейчас легко? – Взяв стакан с водой, генерал набрал полный рот воды и окатил сомлевшую галеристку с ног до головы. – Вставайте боец Кирииди, здесь вам не «Бристоль», мягких мест не предусмотрено.
