– С чего вдруг? – удивился я.
– Ну, люди в будущем будут куда страннее. Ну, например, в две тысячи седьмом…
А потом Голод стал рассказывать о странностях будущих людей, что мне не очень-то нравилось. Я всегда старался проникнуться людскими переживаниями, чем вызывал недопонимание у коллег. Голод тоже этого не понимал, ведь, несмотря на свою доброту, к людям он никогда не испытывал сострадания и всегда смеялся над их проблемами. В отличие от меня.
– Ах-ха-ха! – дослушав рассказ Голода, наигранно посмеялся я. – Ладно, Голод, давай. У меня-то обед ещё не начался, но, как смертного грохну, сразу к вам. Всё, пока, – я сбросил трубку.
Через мучительные полчаса лифт добрался до нужного мне этажа. От духоты голова кружилась и пол, выставленный плитами в виде шахматной доски, плыл в глазах. Я на пару секунд забежал в кабинет Апока и схватил с тумбочки документы на смертного. Апок сидел в отчаянии, и я не стал ему докучать.
«Имя: Лиам Джонсон. 22 года. Зодиак: Весы. Скончается от опухоли мозга. Страна: Англия. Город: Кембридж. Адрес…»… и бла-бла-бла, по дороге посмотрю.
Проходя провожающий сквозь миры туннель, я вычитывал информацию о будущей «жертве», держа фонарик в зубах. Умереть он должен от рака в больнице, во время операции. Борется с болезнью на протяжении четырёх лет – безуспешно. Врачи борются за его жизнь, но шансов на выживание у молодого человека крайне малы.
Придя в мир живых, я оказался у дверей английской больницы. Англия нравилась мне своим огромным количеством исторических памятников, начиная от Биг-Бена и заканчивая средневековыми деревнями и старинными сооружениями. Эта страна для меня была чем-то вроде музея с живописной природой, дающей мне отдохнуть от унылого Чистилища.
Закончив любоваться, я прошёл сквозь стеклянные входные двери больницы и попал к стойке администратора, а посмотрев левее – увидел кучку выжидающих, казалось, бесконечную очередь людей. В хирургическом отделении, на другой стороне, люди, ждущие вердикта человека в халате, плакали. Некоторые из них просто спали, уронив головы на плечи рядом сидящих. А она – та стоящая у стены девушка с перекинутой через шею блондинистой косой – всё смотрела на них и не понимала, почему эти люди настолько сентиментальны. Жизнь действительно недолюбливала людей, но куда больше она ненавидела белый цвет – что странно, ведь в блондинку она перекрасилась по собственному желанию, – но по уставу ей приходилось носить белые пиджаки. Она рассказывала, что в Раю порой заходили настолько далеко, что заставляли её использовать тональный крем, чтобы создать бледный оттенок кожи и прикрыть смуглость.
– Бл… – я не дал себе договорить до конца. – Привет, Жизнь.
Она повернула голову в мою сторону, с иронией сказав:
– Надо же, какая встреча!
Мы хорошо ладили, однако, во время рабочего дня, видеться с глазу на глаз не желали. Такие нежданные встречи часто создавали дискомфорт нам обоим.
– Ну, что? – спросила Жизнь, когда я присел рядом. – В чью пользу сегодня?
Людей, находящихся между жизнью и смертью, называют граничными. В такие моменты Всадники сталкиваются с Силами Рая. Обычно всё приходит к взаимной ненависти, долгим дебатам и глубокому анализу умирающего. Решается, полезен он для общества или же нет, и Высший Нейтралитет – так называют божество, оглашающее вердикт касательно граничного – выносит решение.
Заморочки, короче… У нас с Жизнью всё проще. Участь граничного мы решали сами, игрой в «камень-ножницы-бумага».
