Я воровато огляделась: вроде далеко уйти успела, никто из наших засечь не должен.
Малевин открыл окно и помахал мне:
– Куда направляешься, красавица?
– Гуляю, – буркнула я.
– Садись, я тебя отвезу.
В любое другое время я бы отказалась. Но сейчас мною двигало любопытство, а Малевин мог рассказать что-нибудь интересное. Хочется ему кататься по городу туда-обратно – его дело, а я пока расследованием займусь. А завтра как расскажу остальным, как расскажу!… а не расскажу, потому что придется объяснять, с какой стати я с начальством в одной машине по вечерам катаюсь. Ладно, вывернусь как-нибудь.
С большой неохотой я упала на пассажирское сидение.
– Почему на звонки не отвечаешь? – поинтересовался Алексей.
– А сам как думаешь?
– Василиса, я тебе все объяснил, ну что ты, в самом деле! – он сделал попытку схватить меня за руку, но я ее поспешно убрала.
– Мне не интересны твои оправдания.
– Васён, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Конечно, поэтому и не отвечала на звонки.
Вот поэтому мне и не хотелось садиться в машину, понятно же, что этот плут как начнет лапшу на уши вешать – с ума сойдешь потом снимать все это с себя. Малевин из тех, кто красиво излагает, красиво, но банально. Поначалу просто невозможно не увлечься, но потом возникает неприятное чувство, будто тебя всю дорогу обманывает, а ты, дура последняя, позволяешь и слушаешь, и слушаешь.
И ничего между мной и Малевиным не было, но вовсе не потому, что я такая вся умница. Разумеется, я бы клюнула на симпатичного холостого мужчину, да еще такого обходительного и с пламенными речами. Но еще в первую рабочую неделю я наслушалась про Алексея Александровича столько всякого, что каждое его слово вызывало сомнения. А он, как водится, быстро заметил новенькую и кинулся ее охмурять. Новенькая охмурялась неохотно, что только подстегивало мужской интерес.
Ладно, положа руку на сердце – минут на пять я почти охмурилась. Это моя постыдная тайна. Но взяла себя в руки и держусь до сих пор.
Алексей мало смотрел на дорогу, все больше улыбался мне:
– Знаешь, мне кажется, ты раздуваешь из мухи слона. И все потому, что боишься.
– Чего, интересно?
– Влюбиться, – серьезно заявил он. – Этот страх знаком и мне.
– Правда?
– Конечно. Когда я смотрю на тебя, мне страшно.
Совсем некстати я вспомнила, что сегодня утром не накрасилась. А еще ночью мало спала… в общем, Малевина понимала: сама смотрела в зеркало и пугалась.
– Ты всем так говоришь? – разозлилась я. – Всем, с кем встречаешься?
– Я ни с кем не встречаюсь, ты что!
– Называй это как хочешь.
– Вася, ну ты чего, – Малевин вновь попытался схватить меня за руку, и на сей раз ему это удалось. Просто я в окно смотрела, не ожидала новой атаки. – Посмотри на меня, котенок. Посмотри, прошу.
Нехотя, я повернулась.
– Все не так, как кажется. На меня наговаривают! – глазом не моргнув, соврал он. – Ты же знаешь наши порядки, всем лишь бы обсудить твою жизнь, а в результате это бьет по самому дорогому. Вася, я не шучу. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Чтобы перестал с женщинами разговаривать? Так я перестану! Даже здороваться ни с кем не буду.
– Делай что хочешь, – отрезала я сурово.
Малевин обиженно покачал головой:
– Ну что за вздорный характер…
– На дорогу смотри лучше, – посоветовала я. – И заодно расскажи, зачем вчера в лабораторию ходил.
Как я его, а!
– В лабораторию?! – спросил он таким тоном, будто я обвиняла его в посещении шашлычной на автовокзале. – Не ходил я!
