– Я сейчас напишу, – спохватился вице-премьер, засунув руку в карман и нащупывая блокнот.
– Не надо, говорите вслух, – сказала Раменская. – У меня в доме прослушки нет.
– Семь или восемь… – сказал вице-премьер.
– Так семь или восемь?
– Восемь, – твердо согласился Борис Петрович. – Чтоб уж наверняка хватило.
– Когда нужно?
– До пятого мая, – ответил тот.
– Хорошо, – сказала Алла Геннадьевна. – Четвертого мая восемь миллионов долларов будут перечислены в банк «Россия». Но больше чем на три месяца я не могу.
– Что вы! Раньше, – заверил вице-премьер. – У нас намечается несколько комбинаций. Так что даже раньше – копеечка в копеечку. Благодетельница вы наша!
– Ну-ну, вы еще слезу пустите! – улыбнулась Алла Геннадьевна.
– Нет, плакать не стану, – заявил вице-премьер. – С тем, пожалуй, и откланяюсь. Понимаю, вам тоже отдохнуть нужно. Благодарю за угощение, ценю гостеприимство и доброту. И еще… не для протокола, а как просто мужчина, хочу вам сказать: Аллочка Геннадьевна, вы просто красавица!
– Идите уж с Богом! – рассмеялась Раменская. – Для супруги слова поберегите.
– Она у меня умница! – вспыхнул Борис Петрович. – Мужественно делит со мной все радости и невзгоды.
– Поздравляю, – сказала Алла Геннадьевна. – Привет ей от меня.
– Непременно передам.
Он вскочил, поцеловал протянутую руку Аллы Геннадьевны и удалился.
Глава 3
На закате следующего дня потрепанный, но гордый «Святой Георгий» с «Кентавром» в качестве приза, идущим чуть поодаль, вошли в Гибралтар. Эскадра адмирала Джорджа Боскавена, прибывшая сюда накануне для защиты пролива от французского флота, величаво, но как-то тревожно стояла на рейде, в любую минуту готовая вступить в сражение.
«Святой Георгий» неторопливо проследовал мимо флагманского корабля и пришвартовался у пирса. Капитана Хендерсона, как и других раненых, которых оказалось немало, переправили на берег. Эндрю Сейбл не отходил от него ни на шаг. И даже когда сэр Алекс, слегка прихрамывая и с правой рукой на перевязи, отправлялся на доклад к адмиралу, Эндрю собирался сопровождать его.
– Сударь, – мягко обратился к нему капитан, – вы не военный человек, поэтому не совсем четко представляете себе порядок и субординацию на флоте. Ваше присутствие во время моего доклада будет выглядеть неуместно. Оставайтесь в офицерской гостинице, где разместились остальные. И будьте уверены, я замолвлю о вас слово перед командующим.
Эндрю безропотно подчинился просьбе сэра Алекса и молча отправился со всеми в мрачный низкий дом, выкрашенный в зеленый цвет, что стоял на холме в четверти мили от береговой черты. Там, в холле, больше походившем на казарму, где стоял терпкий запах пота и дегтя, он устроился в полутемном углу на каком-то ящике и стал терпеливо ждать возвращения капитана. Он прекрасно понимал, что его плохой английский, внешний вид, незнание устава и даже простых бытовых мелочей, могли сыграть с ним злую шутку. И только капитан Хендерсон один из всех теперь не замечал ничего этого.
Присматриваясь и прислушиваясь, Эндрю провел в своем углу около получаса, когда, наконец, появился капитан Хендерсон. По его лицу сразу стало ясно, что сэр Алекс чем-то сильно смущен. Осторожно приблизившись, Эндрю обратил на себя внимание капитана.
– А-а, это вы, сударь! – сказал тот. – Представьте, получил разнос от адмирала Боскавена.
– За что? – осмелился спросить Эндрю. – Мы ведь привели приз.
