А любовь неземная не заставила себя ждать. Зойка в новом шикарном жакете, купленном на рынке у белокурой, чахоточного вида польки, отправилась с девчонками на танцы. Жакет произвел впечатление: Зойку наперебой приглашали вальсировать, и она порхала, любуясь собой в огромном зеркале зала – такой стройной девятнадцатилетней барышней, зеленоглазой, чернобровой, разрумянившейся, с обаятельной белозубой улыбкой и красивыми каштановыми локонами. Объявили последний танец. И тотчас она почувствовала чью-то крепкую руку на плече:
– Вы танцуете со мной, – приказал высокий лейтенант, не дав ей опомниться и пококетничать для приличия.
Саша-лейтенант
Они кружились, завороженно глядя друг другу в глаза и не замечая ничего вокруг: «О, Рио-Рита!». Музыка смолкла, народ потянулся в зрительный зал. Лейтенант, не выпуская Зойкиной руки, увлек ее на последний ряд. Какой тогда шел фильм, они потом так и не вспомнили. «Это он!» – задохнулась от предчувствия неизбежного Зойка, ошеломленная боевым натиском бравого вояки, который прошел госпитальную школу скороспелых любовных утех с медсестричками. Потом он провожал ее в общежитие, и как-то нечаянно они миновали его, оказавшись вдруг в старинном особнячке, где временно разместили подчиненных лейтенанта. Квартирная хозяйка заговорщически взглянула на них и указала на дверь под лестницей. «Я делюсь с ней своим офицерским пайком, не бойся, она нас не выдаст», – шепнул Зойке лейтенант.
В каморке под лестницей стояла рассохшаяся деревянная кровать с резными спинками. Из темного угла на вошедших печально смотрела Матка Боска. В мгновение ока Зойка оказалась без жакета и юбки. «Хорошо, что догадалась надеть вместо страшных штанов “с длинным рукавом” и кургузого лифчика красный трикотажный купальник». Эту довоенную роскошь ей выдали в гимнастической секции, строго наказав не носить его вместо нижнего белья. Только она успела подумать об этом, как ее купальник взвился алым стягом над кроватью и приземлился на лампе, наполнив комнатушку причудливыми тенями. Больше их ничего не сдерживало. Их молодые сильные тела свились в кокон, упиваясь жгучей радостью обладания, и парили где-то в горних высях, забыв о войне, смерти, страданиях, голодухе и завтрашнем дне с его непредсказуемостью. У них не было общего прошлого и ясного будущего – только это пронзительное сиюминутное настоящее под чужой крышей. Щедрое изобилие неистраченной любви, ниспосланное им свыше. Дар, назначенный миллионам сердец, обрушился ливнем на тех немногих, кто выжил.
Лейтенанта звали Александром. Его призвали в августе 41-го после третьего курса энергетического института. Он коренной москвич. С Красной Пресни. На войну его провожали всем двором, надеясь, что к началу следующего семестра он вернется с победой домой. Ему повезло не погибнуть в мясорубке под Москвой – отправили на краткосрочные офицерские курсы. И вот теперь, когда он умудрился выжить в этой страшной войне и серьезно не покалечиться, отделавшись тремя ранениями, а до его дома с измученными ожиданием родными – всего трое суток пути, их часть держат здесь. Ходят слухи, что отпустят только после Нового года. А Зойка в душе радовалась тому, что ее Саша пока останется во Львове. До зимы еще много времени. Они все успеют решить… Но судьба, распалив в ней мечты о близком счастье, распорядилась иначе, полагая, что с нее и этого довольно.
