После видео идут фотографии, которые перелистываются одна за другой. На каждой из них разные машины, а Десмонд выглядит старше и старше. Ему четырнадцать, шестнадцать, восемнадцать лет… Пока не появляется снимок, где Десмонд за рулем темно-синего Mustang пересекает финишную черту. Клетчатый флаг развевается в воздухе, и я догадываюсь, что Десмонд пришел первым.
– Мой сын, – тихо произносит сидящий рядом со мной Маркос, и в его голосе чувствуется гордость.
Я продолжаю смотреть видео, смонтированное Кэшем. Сколько же моментов я пропустила.
Начинается припев песни, и под слова «Пусть весь мир сгорит ради тебя» уже повзрослевший Десмонд на видео выходит из гоночного бокса. Он снимает перчатку, демонстрируя на камеру кольцо на безымянном пальце.
Запись заканчивается, и на экране появляется фотография, где Десмонд и Кристиана в форме академии «Дирфилд» сидят рядом в школьном кафетерии. Десмонд заправляет за ухо прядь Кристиане, а она отвечает ему такой лучезарной улыбкой, что у меня предательски щиплет в глазах.
О такой любви можно только мечтать.
Фрэнк подает мне салфетку, и только сейчас я замечаю, как по моей щеке скатывается слеза. Я вытираю ее, пока Кэш возвращается к микрофону.
– Десмонд был влюблен в скорость и гонки. Он буквально дышал ими. Но три года назад Десмонд встретил Кристи, и его любовь к ней затмила все остальное, – говорит Кэш, и его голос становится хриплым. – Сегодня, наконец, настал тот день, когда мы стали одной семьей.
Раздаются аплодисменты, пока Кристиана сквозь слезы посылает Кэшу воздушный поцелуй. Десмонд одобрительно кивает. Кэш вновь переводит взгляд на меня, когда допивает остатки шампанского. После этого он уходит, но в последний момент замирает на краю сцены.
Его взгляд устремляется в мою сторону. Но Кэш смотрит не на меня, а на Фрэнка. На его губах появляется улыбка, от которой мне становится не по себе. Эта улыбка не предвещает ничего хорошего.
Слегка пошатываясь, Кэш возвращается к микрофону. Волнение оседает в моем животе свинцовой тяжестью.
Что Кэш задумал?
– Я рассказал вам о любви моего брата, но не рассказал о своей, – говорит он. – Я люблю ее с детства. Но в один момент все просрал. Ее любовь, ее доверие… – эти слова приводят его в ярость. – Черт возьми, вчера у нас была свадьба. Она клялась мне, что будет со мной до конца. А сегодня, блять, говорит, что не любит меня…
– Десмонд, сделай что-нибудь со своим братом! – выкрикивает один из гостей со своего места. – Он несет пьяный бред…
– В последний раз предупреждаю: заткнись или свали на хрен! – рявкает на него Кэш.
Я прикладываю руку ко лбу, мысленно умоляя Кэша заткнуться.
– На чем я остановился? Ах, да… – Кэш вынимает из пиджака документы, свернутые самым небрежным образом, которым только можно представить. – Ее папаша требует, чтобы я согласился на развод.
Фрэнк сводит брови и сужает глаза, и в целом выглядит так, будто едва себя сдерживает, чтобы не достать пистолет. Я искренне верю, что он им не воспользуется.
– Смотри в оба, – Кэш указывает на Фрэнка. – Ты же хотел, чтобы я их подписал. Сейчас самый подходящий момент, чтобы это сделать.
Взгляды всех гостей перемещаются в нашу сторону. Я чувствую себя так, словно меня поместили в клетку и выставили на всеобщее обозрение.
Между тем, Кэш достает ручку и раскрывает документы. Я понимаю, что будет дальше, и в сердце вспыхивает боль.
