Киллиан ничего не говорит.
– Ты можешь довериться мне и рассказать, что случилось на выставке, – серьезно говорю я. – И почему ты не хотел туда ехать.
Киллиан замедляется, а после останавливается. Переводит дыхание и опускает глаза, словно пытаясь подобрать правильные слова.
– Ты точно хочешь об этом знать? – он переводит взгляд на меня, и наши глаза встречаются.
Я киваю, и Киллиан опускается на газон, оперевшись локтями в согнутые колени. Я усаживаюсь рядом с ним, наблюдая, как несколько секунд он отрешенно смотрит перед собой и молчит. Обычно такая затянувшаяся тишина предшествует чему-то важному и сокровенному.
– До того, как меня усыновил Фрэнк, у меня была другая семья, – начинает он. – Моя мать погибла при несчастном случае, и я остался с отцом. Я был совсем маленьким, мне было шесть лет. Но я отлично помню, как отец оставил меня на автобусной остановке, а сам укатил в неизвестном направлении со своей очередной легкомысленной подружкой. Перед тем, как уехать, он сказал, что скоро вернется.
Киллиан тяжело вздыхает и продолжает.
– В итоге я просидел на остановке три дня. И неизвестно, сколько бы я еще там провел времени, если бы не один из водителей рейсовых автобусов. Ему показалось странным, что маленький мальчик долгое время находился без взрослых. Он вызвал службу опеки, и меня отправили в приют. С тех пор моя жизнь изменилась, – говорит он мрачным голосом.
Я молча наблюдаю за Киллианом. За тем, как он с каждой секундой становится более настороженным и отчужденным.
– Ты даже не догадываешься, какими уродами могут быть люди, – тихо произносит он, и я улавливаю мучительную боль в его голосе. – Лучше бы я вырос на улице.
Я не знаю, что произошло с Киллианом, пока он находился в приюте. Но мое воображение рисует ужасные картины маленького мальчика среди чужих и жестоких людей. Мое сердце сжимается от горечи и жалости. Мне становится так тяжело, что я цепляюсь в предплечье Киллиана и пытаюсь не расплакаться. Но слезы не поддаются контролю и выступают в уголках глаз.
– Ш-ш-ш, – Киллиан пытается меня успокоить, словно я маленький ребенок. – Все хорошо.
Он тянет ко мне руку и сначала убирает с моего лица прядь, а затем смахивает слезу.
– Что было дальше? – не удержавшись, спрашиваю я.
– Я прожил в приюте пять лет. Мой биологический отец так и не приехал за мной. Но это сделал Фрэнк, – продолжает Киллиан. – Однажды перед Рождеством в приюте решили устроить благотворительный вечер. Его организатором был Грэг Фэллон.
Мистер Фэллон?
Я немигающе смотрю на Киллиана и буквально прожигаю взглядом его профиль. Получается, он попал в семью Фрэнка благодаря дедушке Эйслин?
– Нас привезли в роскошный дворец, где были дети из обеспеченных семей меценатов. Видимо, богачи хотели, чтобы мы почувствовали себя на одну ночь такими же детьми, – Киллиан горестно усмехается, но затем вновь становится серьезным. – Тогда я впервые увидел Эйслин. Я отчетливо помню ее, будто это случилось вчера. На ней было пышное розовое платье, а ее волосы были заплетены в две длинные косички с атласными лентами. Я весь вечер не мог оторвать от нее глаз.
Его взгляд на секунду смягчается, но вдруг становится отстраненным.
– В какой-то момент я увидел, как толстяк Престон стащил ее подарок, – руки Киллиана сжимаются в кулаки. – Я пытался его остановить, но в то время он был гораздо крупнее меня.
– И что ты сделал?
